Дикие карты

Когда все было кончено, Тод вернулся в свой кабинет. Картина вырисовывалась совсем не радужная. Контейнер остался цел, животные тоже были живы и здоровы. Под действием пробы из контейнера пострадали только люди. Трое погибли сразу. Один, Торкельд, совершил самоубийство. Еще двоих пришлось убить им с Джонсом. Седьмой куда-то делся, но никто не видел, чтобы он покидал лабораторию через двери или окна.

Тод уселся в кресло и долго думал. Потом протянул руку и нажал кнопку интеркома.

— Да, доктор? — В кабинет вошел Филмор с пачкой телеграмм и брокерских поручений под мышкой.

Доктор Тод открыл сейф и принялся отсчитывать купюры.

— Филмор, будь так любезен, съезди в Порт-Элизабет, в Северную Каролину, купи мне пять сдутых аэростатов типа «Би». Скажешь им, что я — торговец машинами. Договорись, чтобы на наш склад на юге Пенсильвании доставили миллион кубических футов гелия. Распакуй технику и передай мне полный список всего, что у нас есть. Все необходимое мы можем получить дополнительно. Свяжись с капитаном Маком и узнай, есть ли у него сейчас то грузовое судно. Найди мне Холли Сакса, мне нужен будет связной в Швейцарии. Кроме того, понадобится пилот, у которого есть разрешение на пилотирование дирижабля. Да, еще несколько водолазных костюмов и кислород, пара тонн балласта, прицел для бомбометания, навигационные карты… Совсем забыл: принеси мне чашку кофе.

— У Фреда есть летное свидетельство с правом управления дирижаблем, — сказал Филмор.

— Эта парочка никогда не перестает меня удивлять, — заметил доктор Тод.

— Босс, я думал, мы больше не ввязываемся в сомнительные предприятия.

— Филмор… — Тод пристально смотрел на человека, который был его другом вот уже двадцать лет. — Филмор, в некоторые предприятия приходится ввязываться, хочешь ты того или нет.

Старый Дьюи[2] — адмирал
Кандидатом побывал.
В президенты не прошел,
Разозлился и ушел!

Ребятишки во дворе прыгали через скакалку. Начали они в ту же самую секунду, как только вернулись из школы.

Сначала их гвалт раздражал Джетбоя. Он поднялся из-за печатной машинки и подошел к окну. Но не прикрикнул, а стал наблюдать за происходящим. Мемуары продвигались с трудом, то, что казалось сухими фактами, когда он на войне рассказывал об этом ребятам из наземной службы, превращалось в бахвальство, едва только слова ложились на бумагу.