Дикие лебеди

Мародерство, изнасилования и убийства продолжались уже восемь дней. И тут населению сообщили о приходе новых войск — советской Красной армии. 23 августа председатели уличных комитетов велели людям идти на следующий день на вокзал встречать русских. Доктор Ся и бабушка остались дома, но мама присоединилась к большой толпе радостной молодежи с яркими треугольными флажками. При виде поезда они замахали флажками и закричали: «Ула!» (китайский вариант русского «ура!»). Мама представляла советских воинов победоносными бородатыми героями на могучих конях. Увидела же она бледных пареньков в потрепанной форме. Не считая смутных силуэтов в проносящихся автомобилях, это были первые белые люди, которых мама видела в своей жизни.

В Цзиньчжоу расквартировали около тысячи советских солдат. Поначалу люди были им благодарны за избавление от японцев. Но русские принесли с собой новые проблемы. После капитуляции Японии школы закрылись, и мама брала частные уроки. Однажды на пути домой от учителя она увидела на обочине грузовик. Рядом стояли русские солдаты и раздавали рулоны материи. При японцах продажа ткани строго контролировалась. Мама подошла поближе. Оказалось, что это рулоны с фабрики, где она работала, учась в младшей школе. Русские меняли материю на часы и безделушки. Мама вспомнила, что дома на дне сундука лежат старые часы. Она помчалась домой и разыскала их. Часы, к ее разочарованию, были сломаны, но русские чрезвычайно обрадовались и дали ей рулон чудесной белой материи в розовый цветочек. За ужином семья, качая головами, обсуждала этих странных иностранцев, обожающих старые сломанные часы и побрякушки.

Русские не только раздавали фабричные товары. Они разбирали целые предприятия, включая два нефтеперегонных завода в Цзиньчжоу, и вывозили оборудование в Советский Союз. Они называли это «репарациями», но для населения это значило выведенную из строя промышленность.

Русские солдаты входили в дома и просто брали все, что хотели — первым делом часы и одежду. По Цзиньчжоу стремительно распространялись рассказы о том, как русские насилуют местных женщин. Многие женщины спрятались от «освободителей». Вскоре город переполняли гнев и страх.

Дом Ся находился за пределами городских укреплений, практически без защиты. Мамина подруга предложила им временно переселиться в дом внутри городских ворот, окруженный высокими каменными стенами. Семья немедленно снялась с места, взяв с собой учительницу–японку. После переезда маме приходилось тратить на дорогу до дома учителя на полчаса больше. Доктор Ся настоял, что будет провожать ее и встречать после занятий. Мама не хотела, чтобы он ходил так далеко, поэтому они встречались на полпути. Однажды неподалеку от нее остановился джип со смеющимися русскими солдатами. Они выскочили и побежали к ней. Мама помчалась от них. Через несколько сотен метров она увидела вдали отчима, который размахивал палкой. Русские гнались по пятам, и мама кинулась в знакомый ей заброшенный детский сад, напоминающий лабиринт. Она просидела там больше часа, выскользнула через черный ход и благополучно добралась до дома. Доктор Ся видел, как русские вбежали вслед за мамой в детский сад. К его огромному облегчению вскоре они вышли оттуда, видимо, запутавшись в расположении комнат.

Примерно через неделю после прихода русских глава уличного комитета велел маме следующим вечером явиться на собрание. Там она увидела оборванных китайцев и нескольких китаянок, рассказывавших, как они восемь лет бились с японцами, чтобы хозяином жизни в новом Китае стал простой народ. То были коммунисты. Они вошли в город накануне — тихо и неожиданно. Женщины носили такие же бесформенные робы, как и мужчины. Мама подумала: как вы можете говорить, что победили японцев? У вас даже нет приличных ружей и формы. Коммунисты показались ей беднее и грязнее нищих.

Она была разочарована, потому что представляла их себе большими, красивыми — богатырями. По словам тюремного надзирателя дяди Пэй–о и палача Дуна, коммунисты были самыми храбрыми. «У них самые крепкие кости», — говаривал дядя. «Они пели, выкрикивали лозунги и проклинали японцев до той самой минуты, когда задыхались от удавки», — рассказывал Дун.

Коммунисты развесили объявления, призывающие население к порядку, и приступили к арестам коллаборационистов и сотрудников японских тайных служб. Среди арестованных был Ян, бабушкин отец, по–прежнему служивший заместителем начальника полиции в Исяне. Его посадили в его же собственную тюрьму, а самого начальника полиции казнили. За короткое время коммунисты восстановили порядок и наладили хозяйство. Заметно улучшилось ужасающее положение с продовольствием. Доктор Ся смог снова ходить по больным, открылась мамина школа.

Коммунистов расквартировали по домам местных жителей. Они казались честными, скромными. Одному из маминых друзей они сказали: «Нам не хватает образованных людей. Ты можешь стать начальником уезда».