Дикие надежды

Осторожно, боясь поскользнуться на жухлой сырой листве Меррит спускалась вниз овражка. И все же оступилась, и покатилась кубарем вниз. Плюхнулась лицом в небольшой ручеек, вся, извозившись в грязи и тине. Холодная вода прогнала остатки сна. Выбравшись из ручья, присела на корточки возле погруженного наполовину в воду тела и замерла в нерешительности. Мужчина больше не стонал. Хотя какой мужчина? Парень. Ее ровесник, едва миновавший второе совершеннолетие.

Девушка прикрыла глаза, собираясь с духом. Касаться изувеченного обнаженного мужского тела было страшно, словно через прикосновение его хворь могла перекинуться на нее. Пересилив себя, она все же протянула руку и коснулась щеки парня. Чужая кожа неприятно холодила пальцы и Меррит разочарованно выдохнула. Вряд ли она чем-то сможет помочь. Она поднялась на ноги и уже собралась уходить, когда палец парня дрогнул. Застыла, присматриваясь. Через несколько минут рука снова едва шевельнулась.

На миг Меррит запаниковала. Обернулась испуганно по сторонам – не видит ли кто? А потом вновь опустилась к парню. Тот лежал бледный с закрытыми глазами, под которыми уже вовсю наливались синяки, с губами почерневшими от запекшейся крови, и очень слабо дышал.

«И что мне делать? – растерянно метались мысли Меррит, в то время как руки уверенно ощупывали истерзанное тело, фиксируя переломы и внутренние повреждения. – Оставлю тут и он не протянет больше часа. Двигать тоже нежелательно. И эта рана на бедре, если не остановлю кровь, у него даже часа не будет. А если помогу и оставлю его тут? Вдруг эти вернутся? И узнают?».

Девушка потянулась к шее и сорвала шнурок с зельем живительной силы. Сжав пальцами щеки своего пациента, капнула пару капель в чуть приоткрытый рот. Рука дрогнула на мгновение, когда трезвый ум напомнил ей, что капель было всего пять и те необходимо беречь пуще зеницы ока, а не раздавать тем, кто и так не жилец. Отмахнулась, и быстро докапала последние три капли, чтобы не передумать. Даже потрусила маленький флакончик, за который когда-то отдала свою единственную ценность – брошь с бриллиантами, что только чудом сохранилась у нее.

Вздохнула, отрывая кусок подола и перетягивая ногу чуть выше раны. Затянула сильнее. И выдохнула, заметив, что кровь перестала течь.

Подхватив парня под мышки (даром что молодой, а весит будь здоров), пыхтя, потянула его подальше от поляны – нужно убраться скорее. Затащив пациента наверх, вернулась, перевернуть листья и обильно посыпать их сушенной горькухой*, что держала при себе в кошеле.

Протащив парня еще метров двадцать, девушка окончательно выдохлась. Прикрыв тело сломанной ветвью, Меррит решила отдохнуть и поискать подходящее для пациента убежище. Обойдя все вокруг в радиусе сотни-другой метров, уже собиралась разочарованно выдохнуть, когда заметила пару низких сосен. Подняла сломанные ветром еловые ветви, сгребла в кучу осыпавшуюся хвою, обустраивая импровизированную кровать. И вернулась к парню. Потащила. Спотыкаясь и ругаясь про себя. Иногда она оступалась и падала. Последние метры сил подняться больше не было, и она так и тащила его, отодвигаясь на ягодицах по сырой земле и подтягивая к себе.

С горем пополам устроив парня в убежище, развязала повязку. Кровь уже не шла, да и в целом пациент выглядел лучше. Все же не обманул старик – капли и впрямь оказались чудодейственные.

Посидев немного, девушка выползла из-под сосны. Взглянула на небо и выругалась – светило уже давно миновало зенит, а значит ее отсутствие точно заметили. Еще это кольцо. Может, и не возвращаться в замок? В животе заурчало, напоминая, о пропущенном завтраке. И в душе что-то засвербело, заворочалось.

«Да, сколько можно! Это твой дом, твоя земля! А ты позволяешь каким-то уродам издеваться над детьми. Прикрываясь, твоим именем и титулом! – возмутился внутренний голос. – Не пора ли герцогине Ниас-Рийской заявить о своих правах?».

Вздохнув, Меррит оторвала тонкую полоску от тряпицы, которой стягивала ногу парня, и обмотала палец. Прошлась по своим следам, рассыпая горькуху. Когда же травка закончилась, зашвырнула окровавленную тряпицу подальше. Посмотрела на укороченное, открывающее ее лодыжки платье и вздохнула. Еще с этим проблем не оберешься.

***

– Явилась, значится! – каркнула противная старуха, едва Меррит отворила скрытую калитку.

«Будто ждала», – мелькнуло в голове девушки и сердце сжалось в тревожном предчувствии.

– Неужто, травки такие редкие, что в сам Берден пришлось идти?