Дикие питомцы

Это сука говнистая? – радостно вопрошает брата девочка.

Дома я обнаруживаю, что мне пришло письмо от Эзры. Во вложении песня, которую он написал обо мне четыре года назад. Все любовные признания в ней он заменил ведическими гласными.

В теле письма только одна строчка: Подумал, тебе интересно будет услышать.

Сценарий № 1

A. Он сам не знает, чего хочет. Его раздирают противоречия.

B. Показать мне песню для него то же самое, что для меня – показать подружке новую кофточку.

C. Это попытка извиниться.

D. Он напоминает мне, что наше спасение – в творчестве. «У нас всегда будет Париж».

E. Он хочет, чтобы мы стали друзьями по переписке.

F. Ему нравилась моя писанина, теперь он по ней скучает, а прямо попросить дать ему что-нибудь почитать не решается.

G. Его девушка ненавидит музыку. И вообще она умерла.

H. Это метафорический маячок. Знак, что он по-прежнему рядом.

I. Он удолбался.

J. Он просто так мне ее прислал, вообще ничего не подразумевая.

Сценарий № 2

A. Он не понимает, какую боль мне причиняет (безответственность).

B. Он прекрасно все понимает и получает от этого удовольствие (садизм).

C. (И то, и другое).

Уголки рта Нэнси ползут вниз, как будто этим можно что-то исправить. Она показывает мне в Фейсбуке фотографию его девушки.

Хорошо, уныло произношу я. Уяснила. Ты довольна?

* * *

Спрашиваю доктора Агарваля, можно ли умереть от разбитого сердца.

Глаза у него поблескивают так, словно он возомнил себя Санта Клаусом.

На последнем курсе колледжа я как-то поехал в маленький городок на Аляске, скорее даже рыбацкую деревушку. В то время я был не старше вас и боялся того, как может обойтись со мной мир. Думаете, я там по библиотекам ходил? Нет, разумеется. Мы с ребятами ночи напролет пили эту их похожую на ракию водку, которую они готовят в огромных чанах. Световой день в том городке длился всего пару часов, и из-за этого там был очень высокий уровень самоубийств. Каждый вечер я заводил будильник, чтобы встать пораньше и провести день с пользой, выполнить все, что я себе наметил. И каждый день, просыпаясь, материл себя, потому что, подбежав к окну, видел, как розовый солнечный диск опускается в густую синеву. Дрожа от холода, я стоял у окна, которое никогда не закрывал, и беспомощно смотрел, как он исчезает. А потом кто-нибудь меня окликал – эй, Дэнни, в паб идешь? А я отвечал – что ж, день-то все равно уже кончился. Отвечал, умирая от чувства вины. Теперь, вспоминая то время, я понимаю, что оно было лучшим – не счастливейшим, но важнейшим – в моей жизни. Потому что я просыпался.

Друзья называли вас Дэнни? – только и спрашиваю я.

6

Боюсь, Нэнси подцепила от меня меланхолию. Мы сидим в кровати и смотрим «Фрейзер», а солнце за жалюзи то встает, то снова садится. Я разрешаю ей включить кондиционер. А она ходит на лестницу забирать доставленную нам еду.

Нет, все-таки так нельзя, говорю я, заставляя себя вылезти из кровати.

Да я никогда особенно не любила выходить из дому, возражает она. Это только вам, полукровкам, нравится.

В школе каждый раз, когда мне доставалась роль Покахонтас, Нэнси назначали Белоснежкой. Она считает этот факт одной из величайших жизненных несправедливостей. Жасмин куда сексуальнее Белоснежки, и не о чем тут спорить, заявляет она.

Но Жасмин-то из Аграбы, возражаю я. Два года назад «Дисней» собирался представить зрителям индийскую принцессу, но потом, вспомнив, что случилось с принцессой Тианой, решил, что они еще не готовы.

Эсмеральда, победно заявляет Нэнси. Она обворожительна.

Попробуй произнести это в цыганской юбке и с тамбурином в руках, отзываюсь я. Ну давай же, а то опоздаем.

Мы отправляемся на встречу с Лидией и Саймоном. Недавно они оба защитили диссертацию, а теперь каждый работает над вторым сборником своих стихотворений. Его книга будет называться «Отчаяние», а ее – «Эвдемония».