Дикие розы

– Ну какое же это чудо? Дети выносливы и жизнестойки, как маленькие зверушки. Ваша дочка – не исключение. Бьюсь об заклад, что не пройдет и дня, как она снова начнет ползать по полу и озорничать.

– Дай-то Бог! – взмолилась Милли.

– Единственное, о чем я вас прошу, не забывайте кипятить воду, чаще мойте руки и обязательно убивайте мух, чтобы они не садились на продукты и посуду, из которой вы едите. Вы же знаете, что по городу гуляет тиф, а вам, женщинам, сам Бог велел быть чистоплотными и аккуратными. Другое дело – мужчины. Многие из них поплатятся за то, что совсем опустились и не следят за собой. К тому же у них есть дурная привычка пить из одной общей кружки. Я видел, как в кабаках пускают такую кружку по кругу и все друг за другом отпивают из нее по глотку, причем половина из них разворачивают ее ручкой к себе, наивно полагая, что в этом месте она чище.

Доктор Себастьян заковылял к выходу.

– Я собираюсь какое-то время пробыть в Доусоне. Надеюсь, что мы еще увидимся – и при более благоприятных обстоятельствах, Бог даст.

Остаток дня Корри и Милли провели, дежуря попеременно у кроватки Альберты и давая друг другу возможность немного вздремнуть. Ранним вечером, когда Корри проснулась, чтобы сменить Милли, она увидела, что та перестирала все пеленки и развесила их у печки, чтобы быстрее высохли. Улыбаясь, Милли сообщила ей, что намерена пойти в магазин и купить шампанского. Через двадцать минут она вернулась с двумя бутылками и весело заявила:

– Наверное, это очень глупо и неприлично, когда две порядочные женщины собираются выпить такое количество вина; Но у нас есть повод для праздника. Альберта – это все, что у меня есть в жизни. Корри, ведь мне за тридцать, и если учесть, что я далеко не красавица, то у меня больше не будет мужа, а значит, и ребенка. И вот теперь Альберта спасена, она поправляется. Это счастье, Корри. И это надо отметить. Ты ведь выпьешь со мной за ее здоровье?

Милли рассматривала этикетку на бутылке.

– Я не знала, какое купить. Мне посоветовали это. Будем надеяться, что хорошее.

Корри горячо откликнулась на ее слова.

– Конечно, я выпью с тобой! Но Милли, ты совсем не знаешь себя, если так говоришь! Ты очень красивая и добрая! Любой мужчина будет счастлив назвать тебя своей женой!

– Сомневаюсь.

Тем не менее лицо Милли просветлело, она воодушевилась еще больше и стала собирать на стол.

– Знаешь, Корри, я никогда не открывала вино. А ты? Вряд ли у меня хорошо получится, но я постараюсь. Нельзя же сидеть сложа руки в такой счастливый день.

Альберта сладко посапывала во сне, а Корри и Милли тем временем ковыряли ножом бутылочную пробку. Наконец она поддалась, причем четверть содержимого вылилась на пол. Они рассмеялись, разлили остатки шампанского по кружкам и попробовали. Милли была изумлена.

– Пузырьки! От них так щекотно в горле!

Корри никогда раньше не видела Милли такой жизнерадостной и беспечной. Веселье кипело в ней и выплескивалось наружу, как игристое вино из бутылки. Неужели в молодости, прежде чем она вышла замуж и овдовела, прежде чем ее руки изуродовала непосильно тяжелая работа, Милли была такой прекрасной?

Альберта перевернулась на животик и безмятежно разметалась по кроватке. Тем временем Корри и Милли допили первую бутылку и незаметно для себя приступили ко второй.

Допивая очередную кружку шампанского, Корри почувствовала, что уже сильно пьяна. Комната кружилась у нее перед глазами. Корри совершенно расслабилась, ее голова отяжелела, мысли смешались. При этом она впервые с тех пор, как оказалась в Доусоне, чувствовала прилив оптимизма. Наверняка ее ожидание вот-вот закончится. Эвери скоро пришлет письмо или приедет сам, может, даже завтра. Скоро у нее будет муж, а через несколько месяцев и ребенок. Но тут Корри вспомнила о Куайде, и ее мысли помрачнели так внезапно, как темнеет юконское солнце в тени набежавшего облака. Она вспомнила его ласковые руки, неумолимо удаляющуюся фигуру…

Корри решительно опустошила кружку. Она как бы со стороны слышала, что уже давно о чем-то говорит с Милли, но смысла произносимых слов не понимала. Потом они убрали со стола, выпили по последнему глотку шампанского и отправились спать.

Была уже глубокая ночь, когда порыв ветра из открытого окна слишком сильно качнул сохнущие пеленки. Та, что висела ближе всего к печке, стала тлеть. И вскоре вспыхнула.

Корри снилось, что она на борту «Алки» и как-то так получилось, что рядом с ней Куайд. Они вдвоем стоят у борта и любуются туманной, мглистой красотой канала Линн. И Куайд говорит ей:

– Это моя сестра Ила. Она в брошке. Там ее дух, или призрак, как тебе больше нравится. Она там. Когда я беру в руки брошь, ее лицо оживает. Она смотрит на меня, Корри, иногда я даже слышу, как она стонет. Такие тихие, жалобные стоны. Это самое страшное…

Корри стиснула зубы во сне и заметалась на кровати, стараясь вырваться из власти слов Куайда. Нет, призрак девушки не может являться в камне и металле. Это какая-то ерунда!