Дикий ангел

– Твой брат дурак, уж прости, девочка. Его раздавить, как поссать сходить. Он в этой жизни ещё ничего сам не добился. За что ни берётся, всё не по-людски.

– Полегче, Исаев! – ломается мой голос. – Не посмотрю, что вояка! Пожертвую рукой, но нос тебе смогу сломать!

– Уверен, что сможешь. – с видимым одобрением, как ребёнку. – Дикости тебе не занимать. – со смешливым блеском в глазах. – Но всё же я тебе не советую возлагать на братца большие надежды. Не справится он. Ни с вашим семейным бизнесом, ни с Громовым. Защитить он тебя не сможет.

– Это лишь твоё оценочное суждение, Юра! Мой брат толковый и со здоровыми понятиями! Он твоего бешеного Громова на лопатки поставит!!

– Бешеный он только из-за тебя. – отражает мой выпад. – Потому что любит до сих пор.

Мою сдержанность придавливает лавиной.

– Мне его любовь по барабану!!! – громкостью всё крошево в груди передаю.

– Тогда уезжай! – наступает давящим взглядом. – Здесь тебя ничего не держит. Жила же четыре года без всех нас. Дальше ещё проще будет. Не одна ты там, а с мужиком.

– А чего это ты так за меня волнуешься, а?? – подкрадывается истерика. Гашу из последних сил.

– Не за тебя, Ульян. За друга своего я волнуюсь. Не справляется он с собой. Проходил я через это… выворачивает его от одиночества. Бедой закончится, поверь мне на слово. Он уже так насамобичевался, что боится оставаться один на один с собой… жить хочет, понимаешь? А ты, как красная тряпка перед глазами. Либо возвращайся и живите семьёй, либо уходи, Уль! Не рви ты ему душу!

– У него она хотя бы осталась, Юра! Мою порвали ещё четыре года назад!

– Не простила? – смыкает брови.

– Простила?!? – невесёлый смешок. – Я даже отвечать на это не буду!!

Понимает он всё. Насквозь просчитывает. Видит, что за выставленной напоказ загрубевшей натурой скрывается раздробленная масса.

– Если сейчас не уедешь, Ульян… добром не кончится. – продолжает добиваться своего Юрий. – Его безумие и твоя вражда… пожалейте девчонку вашу… вы друг друга уничтожите, а её оставите разбитой.

Замолкаю.

Тема Златы для меня настолько интимна и болезненна, что каждый раз переживаю – я лишила ребёнка отца. Что с ней станет, если и мать пропадёт?

– Решать тебе, Улька. – дожимает со всей серьёзностью. – Ты умная девчонка, придёшь к правильному выводу.

Он сам себя оставляет без ответа. Несколько секунд тратит на изучение моих эмоций, а потом поворачивается и уходит обратно к своей машине. Опускаю веки, от груза мыслей разболелась голова. В груди такое смятение, что затмевает собой все остальные чувства. А они есть, я знаю. Равнодушной к Громову я никогда не была.

«Не рви ты ему душу…

Жить он хочет, понимаешь?

Потому что любит до сих пор.

Живите семьёй…»

Опять это жжение в сердце. Где там мои таблетки? Тянусь к сумке, лезу в маленькую косметичку с лекарствами, пальцы не слушаются.

Да чёрт бы вас всех побрал!! Ненавижу эту слабость в себе!!

Я молодая здоровая девушка, а из-за одного мудака теперь должна глушить боль лекарствами. Не получается по-другому. Ещё вариант спиться, но мне нельзя, алкоголичку-мать Златке я точно не желаю. Нахожу заветную пластинку, выщёлкиваю одну капсулу и отправляю под язык.

Давай же! Сотри во мне Феликса хоть на несколько часов. Прикладываю титанические усилия, чтобы не разреветься посреди улицы. За эти дни, что мы тут, в этом городе, бороться с такими наплывами становится всё труднее и труднее. Не было Феликса рядом и жизнь казалась налаженной и тихой. Душевной назвать не могу, но по крайней мере, меня так не разбалтывало. Ночами его образы мучали, иногда всплывали казусы, когда Златка спрашивала про папу или в садике задавали неподходящие вопросы. Но в целом я справлялась.

Может и прав Юрий? Пока мы вертимся друг у друга под ногами, ни мне, ни Феликсу покоя нет. Не трогал же он нас, пока мы были вдали. Ни разу не появился. А тут, здрасьте, я ваша тётя.

Сама его спровоцировала своим приездом. Ой, дурааа. Всю осторожность слила в унитаз и прикрыла крышкой. Притянула кошмар на свою голову.

Так и быть. Я уеду. Если это вернёт былое размеренное состояние, то вот прям щас же!!

* * *

Почему я просто не могу быть категоричной и бессердечной. Никаких сомнений. Была бы злопамятной и холодной, ничего бы не копошилось внутри. Никакой мерцающей жалости к нему. Вырезала, выкинула и закрыла. Всё. План был именно такой. Но какого чёрта я примеряю услышанное на себя?

Давай же, Уля! Ты злая! Тебе не стыдно быть такой! Тебе глубоко наплевать на его жизнь! Ты должна быть безжалостной! Гони прочь из себя этот мякиш и доброе начало, встань в позу обиженки! Он получил то, что заслужил! Ты не несёшь никакой вины за это! Он расплачивается за свой поступок и это правильно! Да, больно! Но а как иначе? Мне было больнее… и потом тоже! И сейчас!

Почему мою голову снова начали занимать мысли о Громове? Где там холодный разум и голос уязвлённой гордости затерялись? Ау!