Дикий ангел

Я даже согласна на слепое бешенство. Но ничего похожего. Внутри сидит крохотный очаг и раздувает лёгкое жжение до огненного костра.

Очевидно, что в отель я возвращаюсь с изрядно бешеным взглядом, Костя с Кириллом при моём появлении даже перестают говорить. Отвлекаются от телевизора, изучая меня на двоих.

– Мамочка, смотри, какие у меня шарики!! Это Микки Маус, а это попугай!! – врезается в меня говорящее чудо, подпрыгивая, чтобы рассказать о своих приключениях. – А ещё у меня есть бусики! И мы видели воооот такого медведя! Он спал, но мы с дядей Кириллом не плакали, потому что, когда мы плачем, мы становимся маленькими!!

С улыбкой тереблю непоседу за щёчки и смотрю на Кирилла с благодарностью. Столько эмоций у ребёнка. Он всегда умел занять Златку, есть в нём тяга к детям.

– А ещё у меня новая раскраска!! Идём покажу, как я нарисовала жёлтую рыбку!! – иду за скачущей девчонкой и громко восхищаюсь её стараниям, хоть и рисунок вышел кривоватый.

– Вау! Какая ты молодец! Дай пять! – торжественно шлёпаем ладонями и я прошу малышку нарисовать мне что-нибудь ещё. Её и просить не надо. Сама садится за стол и начинает творить новый шедевр. Для мамы.

Падаю на диван между братом и Кириллом, и выдыхаю, словно участвовала в забеге.

– Как всё прошло? – поворачиваю голову ко второму, что непривычно рядом со мной натягивается.

– Как всегда. По-моему, я переел карамельных палочек. И медведь реально классный был.

Присматриваюсь к нему откровенно внимательно.

Симпатичный, добрый, заботливый, смешной. Словами не разбрасывается. Ни разу не обидел. Пылинки сдувает, по-мужски восхищён мной. Лучшей меня считает, прости Господи.

О чём я вообще думаю? Куда смотрят мои глаза?

Мне послан такой мужчина!! Столько раз отворачивалась, а он не уходит. Ждёт, поддерживает. Может, мне и правда уже пора одуматься? Прошлое позади и переживать его по-новой я не хочу. Зачем-то таскаю его на себе, как крест. Понимаю, что если избавляться, то и себя выкину… те лучшие годы Ульяны Громовой. Кому легко резать себя пополам? Но что сидеть с этой трещиной дальше? Нужно продолжать идти вперёд.

– Я не понял, как так произошло, но эта мелкая шантажистка заявила мне, что лишит меня своих поцелуев, если я не свожу её в террариум! Уляш, это самое худшее, что со мной происходило! Я, оказывается, боюсь змей!

Смеюсь. Легко, расслабленно. Откидываю голову на плечо мужчины и прикрываю глаза. Мне несказанно повезло с Кириллом.

Дурой буду, если упущу.

Юрий прав. У меня уже есть мужчина. И я ни за что не дам Громову сделать ему больно. Горой встану. Он – семья. Он уже давно часть меня и Златы.

– Ну чего? Я тогда поехал! – зажёвывает интонацию Костя.

– Уже? – приоткрываю глаз и успеваю поймать момент, как они с Кириллом многозначительно переглядываются. Брат почувствовал себя лишним. Думаю, так оно и есть. Я излучаю потребность поговорить с Абрамовым наедине. Но… Косте придётся сообщить о своём решении тоже. Всё равно не отвертеться.

– Я хочу уехать завтрашним утром! – останавливаю брата, кладя на его коленку ладонь. – Всё, что требовалось, я сделала! У Златки садик, у Кирилла работа! Мы поедем!

Повисает звенящая тишина. Костя поверх моей головы смотрит на друга, а я терпеливо жду, понимая, что у мужчин своё отграниченное общение и взгляды на происходящее.

– И как дальше? – спрашивает брат, переводя на племянницу долгий нежный взгляд. – Отдашь мне её на каникулы хоть?

Губы растягиваются сами собой.

– Кость, она маленькая ещё совсем… подрастёт, тогда пожалуйста!

– Опять от сердца отрываешь! – обрывается на выдохе и встаёт с дивана, направляясь к рисующей Златке. – С ней себя таким живым чувствуешь… второе дыхание открывается! – садится на корточки возле ребёнка и целует её в маленькое плечико. – Опять будет скучно… – отвлекая, смотрит ей в глаза и уточняет. – Дядю Костю любишь?

– Угу! – чиркает по бумаге фломастером.

– Вот тебе «на»! – смешно округляет глаза. – Из роддома её встречаешь, гостинцы ей каждый месяц посылаешь, по телефону сказки рассказываешь, а она тебе «угу»! – щипает Злату за бочок и пока та извивается и хихикает, устрашающе над ней нависает. – Ну-ка, говори «Люблю, дышать без тебя не могу, дядя Костя!»

– Я уже говорила! – хмурит бровки малышка. – Не хочу!

– Костян, ты чего, выбиваешь из ребёнка признания в любви?? – усмехается Кирилл, заводя мне за спину руку и сжимая плечо.

– А куда деваться, если она сама не говорит! – пристаёт к Злате, чтобы громко чмокнуть её в щёку. – А мне очень надо!! Детская любовь самая искренняя, да, Рапунцель?

– Так-то и я тебя люблю! – кидаю брату возмущённо-насмешливое.

– Пфф! – оборачивается и фыркает. – Сиди уже! Я про детскую говорю! А ты вон, уже тётка какая вымахала! На диване не помещаешься!

Челюсть падает до пола.

– Не слушай его, Уляш! – вмешивается Кирилл, опаляя мне ухо. – Ты очень стройная и красивая! Таких больше нет! – продвигает пальцы с плеча к уху, гладит мне хрящик. И смотрит… так, как мечтает любая женщина. Зачарованно.

Слов не нахожу, вместо этого вкладываю в зрительный ответ все тёплые чувства, что он во мне вызывает.