Дикий берег

– Давай поднимайся, командир. Нечего тут высматривать. Еще сам свалишься, чего доброго.

Денис посмотрел на него безумным взглядом, приподняв на секунду голову, и снова уставился в клочковатую белесую глубину.

– Пойдем, – потянул его Колян уже решительнее. – Все уже, деду этому ничем не поможешь. Пошли, пока остальные от страха следом не свалились.

Он двумя руками взял Дениса за плечи, потянул вверх, заставил подняться на ноги.

Растерянная группа топталась неподалеку, там, где тропа расширялась, позволяя идти уже свободно, без опаски. Но даже там сбившиеся в кучу люди рисковали если не передавить друг друга, как овцы, то столкнуть кого-то вниз.

– Не стойте там, – крикнул им Денис. – Артем, уводи всех дальше, на поляну. Там направо будет тропа.

Артем кивнул понимающе и начал молча выдергивать за руки из кучи одного за другим, легкими толчками направляя дальше по тропе.

– Быстрее, – заорал Денис, сам не зная зачем. Просто чтобы не дать никому опомниться.

Они с Коляном тоже уходили почти бегом.

Денис несколько раз обернулся, прислушиваясь в непонятной надежде. Хотя был согласен с Коляном в главном – все уже закончилось и помочь Глушенкову уже ничем нельзя.

* * *

Первым, кого он увидел, добравшись до поляны, был Серега.

Денис бросился к нему, ослепленный яростью, и схватил за куртку на груди, встряхнул.

– Ну что, сволочь, добился своего? – орал он в растерянное Серегино лицо. – Довел мужика до ручки, радуйся! Выполнил задание родины-матери? Может, тебя еще и наградят теперь?

Совершенно ошалевший Колян топтался рядом, даже не делая попыток вступиться за братана. Переводил недоумевающий взгляд с озверевшего инструктора на слегка заторможенного родственника и ничего не понимал. Ровным счетом ничего, ни намека даже.

Наконец Серега опомнился, вырвался от Дениса, ударив того по руке.

– Ты сдурел, командир? Чего за лажу ты несешь?

– Лажу?! – Денис орал, нисколько не заботясь, как он выглядит сейчас со стороны. Ненависть к этому хмырю заслонила все. – Значит, лажу? Довел мужика до самоубийства, а теперь изображаешь невинность, да? Мало тебе было двоих убитых, обязательно надо было и этого порешить, да?

– Ты охренел? – поинтересовался Серега почти ласково и обернулся, ища поддержки у окружающих.

Окружающие смотрели на них со священным ужасом.

– При чем тут я? На хрена мне было его доводить? Я его знать не знаю.

– Да ты что! А зачем же ты здесь тогда? С корками своими? На природу полюбоваться приехал, да? А так ни сном ни духом, да? И Глушенкова не знал до этого, и задания никакого у тебя нет?

– Погодите, мужики! – встрял изумленный Колян. – Вы о чем сейчас? Какие корки? Братан, он о чем сейчас гнал, не пойму?

– Да, покажи братцу удостоверение, а то он не в курсе, похоже.

– Ты о чем, командир? – повторил Серега, отмахнувшись от закипавшего на глазах Коляна. – Может, объяснишь, чем это я мужика довел, что он со скалы прыгнул? Ведь он сам прыгнул, куча свидетелей этому. Так чем же таким я его довел, по твоему выражению?

Колян вдруг вклинился между ними, растолкал в разные стороны.

– Рассказывай, – велел он Денису. – Нам всем интересно, что происходит.

Денис оттолкнул от себя руку, которой Колян до сих пор придерживал его для верности, и понял вдруг, что не знает совершенно, о чем рассказывать. С чего начинать и, главное, какие подобрать слова, чтобы все эти люди, смотрящие на него сейчас, кто с недоверием, а кто с надеждой, поняли его, поверили.

Вздохнув, он начал с главного – с ночного разговора с Вадимом Сергеевичем Глушенковым, неудачливым изобретателем и очень упрямым человеком.

Рассказал, как мог, о его многолетней работе. О результатах, приведших его вместо мировой славы к добровольному полету в пятидесятиметровую пропасть. О давлении спецслужб, о гибели жены, в которой он винил себя в первую очередь и те самые спецслужбы во вторую, о его догадках относительно смерти Лешки как случайного свидетеля. Умолчал он только о подозрительном интересе Сереги к чужой жене. Уже хотел было выложить и это подозрение покойного Глушенкова, до кучи, так сказать, для полноты картины. Но наткнулся вдруг на бесконечно усталый, погасший Иринин взгляд и прикусил язык. Она и сама наверняка уже поняла, что происходит, о чем пытался сказать ей утром Глушенков. Так зачем бередить свежую рану? Кому от этого лучше станет, спрашивается?

– Я чего-то не понимаю, командир, – нарушил общее ошеломленное молчание Серега. – А меня-то ты в чем обвиняешь?

– Как это? – опешил Денис от такой наглости. – Так не ты разве здесь за ним следил? Не ты пытался давить, чтобы он согласился с вами?

– Не я ли тетку и лодочника по башке отоварил, ты это хочешь сказать? Нет, не я. Вынужден тебя разочаровать. И Глушенкова твоего я первый раз увидел, когда в лодку на том берегу садился. И ни про какие его шашни с китайцами я знать не знаю. Мне это ни к чему.

– Так ты же из органов?

– Из каких органов, – встрял, повысив голос, Колян. – Объяснит мне кто-нибудь, о чем здесь базар?

– Да с чего ты взял это? – не сдавался Серега, проигнорировав вопли родственника.

– А корки?

– Какие?