Дикий, дикий запад

– Да хватает, но если верить записям, этот мертвец был не просто так мертвецом. Он происходил из народа кхемет, которых мой предок именовал «богоравными» или «богоподобными». Но более не оставил никаких указаний. Да и в принципе я не нашел больше ни слова об этом народе, даже сомневаюсь, существовал ли такой…

– Еще как, – Милли икнула и прикрыла рот рукой. – И мертвецов у них хватает. Я точно знаю, где один валяется. Но это возвращаться надобно будет…

Чарльз вздохнул.

И прикрыл лицо рукой.

С другой стороны… почему бы и не помочь хорошему человеку? Или не очень хорошему, но все одно полезному? Не обязательно же возвращаться в Мертвый город?

Совершенно не обязательно.

Но что-то подсказывало: придется.

Ну вот не надо на меня смотреть, будто я родину предала.

Подумаешь, мертвец.

Зубы у него точно были, я помню. И даже жаль, что не догадалась прихватить парочку. Хотя откуда мне было знать, что у тамошних мертвецов настолько зубы полезные. Золотишко вот – дело другое, золото оно везде пригодится.

Чарльз вздохнул.

Некромант уставился на меня, еще немного и дырку взглядом просверлит. А я чего? Ничего. Сижу ровненько. Улыбаюсь.

– Там… – я махнула рукой. – Мертвый город. А в нем кхемет твои. Но туда лучше не лезть.

– Ага, – согласился орк. – Дурное место.

– Я бы сказал, очень… специфическое. И опасное.

– Дед упомянул, что из той экспедиции вернулся лишь он и его друг, но тот в скором времени скончался. Возможно… – некромант задумался, правда, ненадолго. – Возможно, дед знал больше… возможно, он хотел повторить артефакт, созданный его прадедом, или… новый создать. Вот и отправился, но потом… потом понял, насколько это опасно, и уничтожил записи. Это объясняет их скудность.

Некромант постучал пальцем по чашке.

– Как бы то ни было, я буду весьма благодарен, если вы поделитесь вашей историей…

Мы с Чарли переглянулись.

Поделимся.

Отчего б не поделиться. История, чай, не золотишко, от деления не убудет.

Рассказ начал Чарли. Издалека. В смысле от сестрицы своей. Я слушала. И его, и перестук колес, которые громыхали не так уж сильно, скорее было что-то донельзя успокаивающее. Душу грел чай и остатки конфет. И еще вдруг потянуло прилечь.

Не важно, где.

Но я устала. И с трудом подавила зевок, а второй не подавила… и кажется, отключилась. Помню, что начала вдруг заваливаться набок, но меня подхватили, подняли и перенесли куда-то. Я хотела возмутиться, но сил не было совершенно.

И спать хотелось.

Дико.

А потому я позволила себе утонуть в мягкой перине, когда на плечи опустилось вдруг одеяло, тоже легкое, воздушное. Стало тепло и хорошо.

Одно беспокоило: Эдди так и не появился.

Сон был… сон был странным. Я видела город, тот самый, только другой. Живой. Он утопал в зелени, которую пробивали белоснежные башни. И на солнце они казались настолько яркими, что я почти ослепла.

Гудели барабаны.

И рога.

Звенели браслеты на ногах обнаженных женщин, кожа которых была покрыта золотой краской. И сами они были подобны ожившим статуям. Они кружились в танце, и алые ленты, привязанные к их рукам, трепетали в воздухе.

Но тут музыка стихла и раздался низкий вибрирующий звук. Он сменился гулом, будто стадо бежит… точно стадо… огромные бизоны. В жизни таких не видела.

И видеть не хочу.

Женщины плясали. Быки…

…наверное, блевать во сне – не лучшая идея. И я сдержалась. Это ведь сон. Просто сон. Сладкого переела. Еще когда мамаша Мо пугала, что, мол, если переесть сладкого, то кишки узлом завяжутся. Вот, видать, и завязались.

Главное, что не было этого.

Ни быков, ни женщин, что не прерывали безумного танца своего, взлетая на огромные спины, удерживаясь на рогах или не удерживаясь.

Не было!

И мертвеца, вперившегося в меня взглядом, тоже не было.

Какой взгляд у мертвеца? Но нет, череп дернулся и стремительно оброс плотью, и вот уже передо мной не мертвец, но человек настолько красивый, что просто невозможно.

Смотреть.

И не смотреть.

– Проклятая кровь, – он говорит на другом языке, но я понимаю. И брезгливо кривит губы. – Проклятая кровь!

– Иди на хрен! – возмутилась я. Будут тут еще всякие покойники обзываться!

– Никакого уважения, – мертвец не собирался исчезать.

А я дала себе зарок, что больше не буду объедаться сладким. И вообще. А то ведь свихнуться недолго от этаких слов.

– Слушай меня, отродье!

– Сам отродье, – ответила я, и взглядом на взгляд ответила. Что? Я тоже так пялится умею. И не только пялится. – И вообще… ты мертвый давно.

– Давно, – согласился он. – Я устал быть мертвым.

– Ну… тут извини, – я развела руками. – Ничем помочь не могу.

– Можешь.

– Как?

Я это исключительно из любопытства интересуюсь, а не из желания помочь.

– Позволь нам уйти.

– Вам?

Он махнул рукой, и тут мы, как это только во снах бывает, оказались на площади. Не было девушек. И быков. И горящих людей. Или разодранных зверьем, как самих зверей тоже не было. А был лишь камень и кхемет.

Мужчины.

Женщины.

Молодые и красивые женщины и мужчины. А детей вот не было. И стариков. И никого-то, кто не был бы красив.