Дикий. Его неудержимая страсть.

Еле сдерживая смех, жую традиционный чешский десерт и не отрываю взгляда от закатившего глаза Матвея.

- Трыд…тындр… блядь, какая разница как он называется? – психует Кешнов, таки вызывая у меня взрыв смеха.

Третий день подряд я ем эти трдельники, а он все никак не может запомнить название вкуснейших ароматных булочек, посыпанных сахаром, орехами и корицей. Матвей отрывает у меня колечко выпечки и запихивает его в рот.

- Вкусно же? – спрашиваю с улыбкой, останавливаясь посередине Карлова моста.

- Пойдет. У меня есть насчет него очень неприличное предложение. - в синих глазах запускают танец пошлые чертята, заставляя теперь уже закатить глаза и меня.

- Даже не вздумай!

Матвей ржёт и обнимает меня со спины. Не знаю, как можно описать несколькими словами тотальное, безграничное счастье, но сейчас я испытываю именно его. Я как будто парю над землей вот уже целый месяц.

Благодаря тому, что у Матвея появился партнер, теперь часть работы легла на плечи Андрея. Надо сказать, я очень удивилась, когда эти двое не просто нашли общий язык, а начали понимать друг друга буквально с полуслова. У них оказалось очень много общего – оба с цепкой деловой хваткой и рассудительным умом, Матвею есть чему поучиться у Борзова, а тот в свою очередь теперь успешно налаживает связи с теми людьми, круг которых Кешнов расширил благодаря боям. С ними, слава Богу, теперь действительно покончено. Хотя предложения поступают и по сей день. Матвея заманивают огромными суммами, обещаниями золотых гор и чуть ли не персональную волшебную палочку, но мой чемпион не раздумывая отказывает. Довольно часто надолго задерживается в центральном клубе, но теперь я хотя бы не переживаю. Мы стали выбираться снова куда-то вдвоем, а я, подумав, поняла, что устраиваться на работу пока не буду. Хватит. Отец после того, как разоблачили всю его подноготную, теперь ради показухи присылает мне еще больше денег, и я решила, что на учебу тратить их имею полное право.

- Доела? – спрашивает Матвей, крепко обнимая меня сзади.

- Да. - склоняю голову набок, открывая ему доступ к шее.

Люблю его губы на себе. И он это знает. Медленно проводит ими по шее, тянет зубами вниз кофточку и целует родинку. Буквально напротив меня с криками летают чайки, прямо на лету хватая хлеб, который бросают им туристы, внизу поодаль плавают белые лебеди, а позади них красуется великолепный Пражский замок. Хочется зажмуриться, потому что создается ощущение, что я сплю и страшно проснуться. Разве можно быть еще счастливее? Матвей рядом, я чувствую каждой клеткой тела, как он стал для меня еще ближе, если это только возможно, но мне не хочется отпускать его от себя ни на секунду. Как я уже когда-то думала – наша любовь – это коктейль из одержимых чувств, сумасшедших желаний и непрекращающегося фонтана самых разнообразных эмоций, который не закончится никогда. Ни в будущем, ни сейчас.

И я растворяюсь в нашем счастливом «сейчас», утопая в этом моменте и отказываясь всплывать на поверхность.

- Знаешь, о чем я подумал, Ри? – доносится теплой вибрацией мне в шею, а потом колючая щетина скользит по моей щеке.

- Что ты любишь меня?

- Об этом я не думаю. Это общеизвестный факт. А подумал я о том, что сейчас самый подходящий момент.

- Для чего?

- Для того, чтобы стать Кешновой.

Оборачиваюсь, совсем не ожидая подобного, и натыкаюсь на теплую синеву любимых глаз. Сердце подскакивает.

- Ты серьезно?

- А ты так не считаешь?

Мои губы расплываются в улыбке, потому что сдерживать ее нет никакой возможности, и я недоуменно пожимаю плечами.

- Прямо вот сейчас, я думаю, это невозможно.

- Для меня нет ничего невозможного, Ри! Главное твое «Да», в котором я уверен, но для формальности оно все же нужно.

- Для формальности? – хмурюсь, наблюдая за тем, как Матвей вдруг отходит на шаг, разворачивая меня лицом к… незнакомой женщине и двум мужчинам, улыбающимся мне голливудскими улыбками и держащими в руках планшеты с какими-то бумагами.

- Да, если бы не эта формальность, мы бы обошлись без свидетелей, а так никак…

Перевожу недоуменный взгляд на Матвея, не совсем понимая, что происходит. Точнее, конечно же понимая, потому что засранец улыбается, но не до конца веря. Не может быть.

- Так ты согласна, Риии?

Я говорила, что нельзя быть еще счастливее? Я ошиблась. Чертовски ошиблась. Можно! Еще как можно, и это доказывает мое рехнувшееся от переизбытка счастья сердце, которое буквально воспаряет, готовое взлететь как можно выше.

- Ты не оставил мне выбора, да?

- А у тебя его нет, Ри! Каждый твой выбор – это я. А каждый мой выбор – это ты!

И я не могу с этим не согласиться. Я готова выбирать Матвея каждый день снова и снова. На днях он сказал мне, что я его неудержимая страсть и безумная любовь, и то же самое я могу сказать в ответ про него.

- Тогда да!

- Да? – уголок чувственных губ едет вверх.

- Да!

- Записали? – поворот головы в сторону женщины, помечающей что-то в бумагах и молча, без единого слова протягивающей мне ручку.