Дикий горный тимьян

— Могу сообщить тебе новость: Томас не ее ребенок.

Родди поднял брови.

— В самом деле? Ну, ты меня удивил. — Он покачал головой. — Мир полон сюрпризов.

— У меня заготовлено для тебя еще несколько сюрпризов.

— Да что ты!

— Ты хочешь их услышать?

— Ну, выкладывай.

— Ты мне сейчас сказал, что не хочешь идти спать. Так вот, если нам суждено сидеть здесь всю ночь, мы могли бы о многом поговорить.

— Хорошо, — сказал Родди и приготовился слушать. — Ну, говори.

15. СРЕДА

Джон Данбит, держа в руках поднос с завтраком, осторожно задом открыл дверь из кухни и направился через прихожую к лестнице и затем вверх по ступеням. На улице легкий ветерок, младший брат вчерашнего урагана, шевелил верхушки сосен и будоражил поверхность озера, покрывая ее рябью, но холодное красноватое солнце уже поднималось на бледно-голубом холодном небе, заглядывая в окна дома. Старый Лабрадор Родди даже нашел яркий солнечный ромб на полу возле камина и лениво растянулся в нем, наслаждаясь скудным теплом солнечных лучей.

Джон пересек лестничную площадку и осторожно, с трудом удерживая поднос в равновесии на одной руке, постучал в дверь собственной комнаты. За дверью послышался голос Виктории:

— Кто там?

— Коридорный, — сказал Джон и открыл дверь. — Я принес тебе завтрак.

Она была еще в постели, но уже сидела, и вид у нее был бодрый, вероятно, она проснулась какое-то время назад. Шторы были отдернуты, и первые слабые лучи солнца уже коснулись угла комода и окрасили золотом ковер.

— День обещает быть погожим, — сказал Джон и широким торжественным жестом опустил поднос ей на колени.

— Но мне не нужен завтрак в постель.

— Однако он уже прибыл. Как ты спала?

— Как будто меня напоили снотворным или наркотиком. Я как раз собиралась спуститься вниз. Дело в том, что я забыла завести часы, они остановились, и я даже не знаю, сколько сейчас времени.

— Почти половина десятого.

— Нужно было меня разбудить.

— Я решил, что тебе надо выспаться.

На ней была ночная сорочка, которую ей одолжила Эллен. Она была из крепдешина персикового цвета, вся в ажурной строчке и вышивке — когда-то она принадлежала Люси Данбит. Поверх нее вместо пеньюара была накинута белая шерстяная шаль. Спутавшиеся во время сна волосы лежали спереди на одном плече, а под глазами были похожие на синяки темные круги. В эту минуту она показалась Джону особенно хрупкой. Казалось, если бы он взял ее в руки, она тут же рассыпалась бы, как хрупкая фигурка из китайского фарфора. Она оглянулась.

— Это ведь твоя комната, правда? Проснувшись, я никак не могла понять, где я. Это твоя комната?

— Да. В тот момент это была единственная комната, где была застелена кровать.

— А ты где спал?

— В гардеробной дяди Джока.

— А Родди?

— В спальне Джока. Он все еще там. Вчера мы с ним проговорили до четырех утра, поэтому он сейчас сладко спит, наверстывая упущенное.

— А… Томас? — Голос ее прозвучал так, словно ей все еще трудно произнести его имя.

Джон придвинул стул и уселся так, чтобы видеть ее лицо. Он вытянул свои длинные ноги и сложил руки на груди.

— Томас внизу, в кухне, сейчас Эллен и Джесс кормят его завтраком. Кстати, ты почему не ешь? Завтрак остынет.

Виктория без особого энтузиазма оглядела яйцо, тосты и кофейник и сказала:

— Вообще-то, я не очень хочу есть.

— Ты просто ешь, и все.

Она неохотно принялась за яйцо, сняв скорлупу с верхушки. Потом снова положила ложку.

— Джон, я ведь даже не знаю, как все это случилось. Ну, то есть, как начался пожар?

— Никто толком не знает. Мы сидели в библиотеке и решили пропустить по стаканчику перед обедом, и Родди сказал, что он подбросил дров в камин, прежде чем уйти. Я думаю, дрова, разгораясь, трещали и искры сыпались на коврик перед камином, а потушить было некому. А тут еще поднялся жуткий ветер. Стоило одной искре разгореться, как вся комната запылала, как костер.

— Но когда вы впервые поняли, что дом горит?

— Пришла Эллен сказать, что обед готов, и стала ворчать, что Томаса оставили одного. Я поднялся и пошел посмотреть, как он там. И увидел, что весь дом объят пламенем.

— Какой ужас! И что ты сделал? — тихо спросила она.

Он стал рассказывать о событиях минувшего вечера, стараясь преуменьшить трудность и опасность происходившего. Он считал, что на Викторию и так обрушилось слишком много неприятностей и переживаний и не стоит усугублять их красочным описанием кошмарных событий в задымленной комнате Томаса: обрушившийся потолок, объятый пламенем кратер и сущий ад над головой. Он знал, что эти жуткие картины сохранятся у него в памяти, как кошмарный сон, на всю оставшуюся жизнь.

— Он очень испугался?

— Конечно, испугался. Я думаю, взрослый мужчина и то бы испугался. Но мы благополучно выбрались оттуда через окно одной из спален, и когда мы прибежали в дом, Эллен взяла Томаса в свои руки, а Родди стал звонить о пожаре в Криган. Я же побежал чтобы вывезти машины из гаража, прежде чем взорвется бензин и все мы взлетим на воздух.

— Ты успел что-нибудь спасти из дома Родди?

— Ничего. Все сгорело. Абсолютно все, что у него было.

— Бедный Родди.