Дикий Кот

— Ты пиздец какой не подарок. Ты долбаная шкатулка с сюрпризами! Неподдельная головоломка, и я с ума схожу от мысли, что могу тебя не удержать, не разгадать и просто сломать все, что может быть между нами. Ты, главное, пойми… Поверь. Для меня сейчас есть только одна ценность — ты и дочка. Все. Остальное неважно. Кто, что, какие дела, факты, заварушки, интриги… Плевать! Я всех нагну, только чтобы ты была рядом.

— Мне страшно, Кот, — наконец, призналась я. — Тебе больно думать о том, что я могу выбрать не тебя, а мне страшно от мысли, что будет, если вдруг тебя однажды не станет, понимаешь?

— У меня же девять жизней. Признаюсь по секрету, некоторые довольно потрепанные. Но в запасе осталось еще несколько! — подмигнул Котов, осторожно коснувшись моих губ.

Я со стоном поцеловала его, впуская вкус, запах, дыша им, слизывая языком его слова и мешая говорить, просто наслаждаясь нашей близостью.

— Дай сказать, — попросила срывающимся шепотом. — Объяснить. Я сама только сейчас поняла, почему легко поддалась на уговоры Савченко. Там многое понятно и уже знакомое: боль потери пережита. Нечего терять там, где уже похоронил мечты и надежды. Знакомое, притертое, безопасное место, под крылышком у наставника. Понимаешь? А с тобой… неизвестность. Полет. И мне страшно… Дико страшно, что наш с тобой полет может прерваться, что я могу тебя потерять. И тогда меня накрывает, в миллионы раз сильнее, чем когда бы то ни было. Я боюсь любить тебя еще сильнее, из-за собственных страхов.

Котов замолчал. Между нашими лицами застыл слишком горячий воздух — можно было вдохнуть его и обжечься. Мы и не дышали.

— То есть сейчас ты любишь меня совсем немного, да? Обидно…

— Я пытаюсь тебе открыться, а ты все обращаешь в шутку! — стукнула его в плечо ладонью.

— Зато ты улыбнулась. И я рад, что ты сказала это. Рад, что сказала, Даря. Потому что я уже всю голову сломал, как до тебя достучаться.

— Достучался, — поцеловала его в лоб. — Ты до меня достучался. Я хочу быть с тобой. Не знаю, как выпутаться, — как же сложно. — Помоги мне. Я сейчас сама не своя, мысли путаются.

— Ты в блестящей форме, Дарь. Но тебя путают, вот и все дела.

***

Котов

Я думал, что знаю о сексе все. Оказалось, действительно, знаю много о сексе и не шарю о сексе в любви или о любви в сексе, когда только познавал эту пряную сладость маленькими глотками, пробуя это лакомство на кончике ножа.

Секс и любовь, любовь и секс — в каждом жесте моей Фурии.

В каждом слове.

Ее просьба о помощи, доверительный взгляд, сбившееся дыхание и смущение, раскалывающее холодную маску стервы.

Штрихи ее любви ко мне — то едва заметные, то четкие и уверенные линии.

А я? Я сам в ней — залип, ма. Залип.

Мне так нравится говорить с ней без слов.

Таять от легких касаний.

Сгорать от поцелуев.

Где-то под кожей билось счастье, достигая невероятных высот, пробивая все слои радуги от вида ужина, приготовленного руками Дарины.

Завис над тарелкой.

— Что-то не так? Я не поинтересовалась, ешь ли ты стручковую фасоль и…

— Ем, — оборвал. — Все ем. Просто мне еще никто не готовил. Может быть, только в детстве. Да, пожалуй. Мама иногда изображала что-то. Чаще всего после очередного куража. Типа извинений перед домочадцами за то, какой мы ее иногда видели. Кривые блинчики на затврак. Знаешь, я бы вечность ел эти корявые блинчики со вкусом соды, если бы это помогло сохранить семью. Можно мне вина? — резко осушил бокал, чувствуя, как подкатывало к горлу.

— Выпьешь за меня тоже? Только не залпом, Котя, — сморгнула слезы Дарина.

— Котя? — иронично выгнул бровь. — Ладно, — проворчал. — Только не вздумай меня так называть при друзьях, идет?

— Договорились.

— Какие планы?

— Ужин, секс… Хочется секса, — прикусила нижнюю губу, облизнула их.

— Я немного жестил, — признался. — Прости.

— У тебя есть все шансы извиниться хорошенько.

— Тебе понравится, гарантирую. А потом? — сощурился. — Планы на будущее.

— Нужно проверить кое-что, поднять старые дела. Оле…

Дарина перехватила свои слова, и я понял, что она едва не назвала Мамаева “Олежа”. Признаюсь, было приятно понимать, что она одернула себя, помня о моих словах, признавая чувства, придавая им весомое значение.

— Олег сказал, все подчистили. Но я знаю, что все подчистить невозможно. Что-то осталось. По-любому. Мне нужно поднять бумаги, поискать прошлые записи. Но не привлекая связи Савченко. Будет непросто, знаешь ли…

— Забей, у нас есть свои, — поддержал.

— Это план минимум. Я попробую, Кот. Если не выйдет, в задницу все. Развод и девичья фамилия станут моим потолком.

— Брось. У тебя получится. Я буду рядом. Разъебашим все?

Глава 54

Дарина

Никогда еще работа над делом не продвигалась с таким трудом, как нынешний разбор. Суть сложностей была даже не в том, что приходилось сдерживаться и пользоваться новыми связями, находить общий язык с другими людьми…