Дикии кот (ЛП)

Беру два полотенца из бельевого шкафа и кладу их на маленький безвкусный табурет, а затем медленно опускаюсь в воду, пока моя спина не упирается в грудь Кросса.

— Распусти свои волосы, Эверли. Я чертовски сильно их люблю.

— Они станут мокрыми, — возражаю я, намыливая мочалку, которую нашла в шкафу.

Его рука скользит по моему телу, и чувствую, как он физически расслабляется позади меня. Его дыхание замедляется и выравнивается, и я хочу, чтобы мы оставались такими же умиротворенными.

— Хорошо.

Я распускаю волосы, и Кросс тут же проводит по ним пальцами.

— Ты была права. Это расслабляет.

Он берет детский пластиковый стаканчик с полки рядом с ванной и наполняет его водой, а затем выливает ее мне на волосы.

— Это я должна заботиться о тебе, Кросс.

Он выливает детский шампунь мне на волосы, вспенивает его и снова выливает воду из стаканчика. Я хмыкаю от божественного ощущения его рук, массирующих кожу головы.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я, поворачиваясь и как можно нежнее обхватывая его лицо ладонями. — Больно?

— Такое ощущение, будто кто-то ударил меня по голове кувалдой. У меня действительно двоится в глазах. Не то чтобы я думал, что передо мной две тебя, но сейчас ты не цельная, если это имеет смысл.

— Закрой глаза, малыш, — он делает, как прошу, и я приникаю губами к его губам, а затем размещаю ноги по обе стороны от него и сажусь к нему на колени. Прижимаюсь к нему, накрывая его тело своим.

Хотела бы сделать все это лучше для него, но знаю, что каким-то образом я забираю часть боли.

Член Кросса прижимается ко мне, и все мои сомнения по поводу того, куда это ведет, исчезают вместе с паром, поднимающимся от воды.

— Если ты пошевелишься, это прекратится.

— Эверли… — его рука скользит к моей спине, прижимая меня к себе.

— Ни единым мускулом, Кросс, иначе остановлюсь, — дразню я, поглаживая себя по длине его члена.

— Не думаю, что Док имел в виду именно это, когда говорил расслабиться, — голос Кросса низкий, медленный и с оттенком боли. — Но если ты остановишься прямо сейчас, то действительно можешь убить меня.

— Мы бы этого не хотели, правда? — прикасаюсь губами к его губам и ввожу в себя его член.

Ухватившись за края его огромной ванны на ножках, двигаюсь невероятно медленно. Мои бедра поднимаются и опускаются. Мои груди двигаются перед лицом Кросса. И я уверена, что этот до смешного сексуальный мужчина может заставить меня кончить просто от одного его вида. Так чувственно. Столько эмоций. Это подавляет и вызывает привыкание одновременно.

— Ты напугал меня сегодня, Кросс.

Он стонет и крепче сжимает мои бедра.

— Прости меня, детка.

— Не делай этого снова.

Я беру его руки в свои и перемещаю их на грудь. Мне нужно чувствовать его сильным, твердым и рядом со мной.

— Я не продержусь всю ночь, Эверли.

Я наклоняюсь вперед и захватываю его нижнюю губу своими, а затем прикусываю.

— Тогда кончай, Кросс.

— Блять… — стонет он, когда кончает, давая мне дополнительный толчок, необходимый для того, чтобы мой оргазм накрыл меня, как теплая волна, уносящая меня под воду.

— Христос, Эверли. Я чертовски люблю тебя.

Я смотрю на него, думая, что ослышалась, ведь не может быть, чтобы он только что сказал, что любит меня, но глаза Кросса закрыты, он откинулся на спинку ванны.

Абсолютно расслабленный.

Эм-м-м… Может, он и расслаблен, но мне кажется, что у меня вот-вот случится нервный срыв.

На следующее утро просыпаюсь в темной комнате, с пустой кроватью и холодными простынями.

Черт.

Она сбежала.

Я гребаный мудак. А теперь еще и разъяренный мудак. Она даже не поговорила со мной.

Я перекидываю ноги через кровать и тут же жалею о быстром движении, когда комната кружится вокруг меня, а мой желудок грозит взбунтоваться, если не замедлю движение.

Я понял, что это была ошибка, как только слова покинули мой рот прошлой ночью. Не то чтобы я не любил Эверли — потому что я, блять, люблю. Но потому что она не готова это услышать.

Я хватаю свои треники с изножья кровати и на этот раз, когда встаю, делаю это медленнее. Мое зрение все еще не стопроцентное, и это дерьмо может свести меня с ума. Прошло много лет с моего последнего сотрясения мозга, но от него у меня была только мигрень в течение нескольких недель. Зрение было в порядке. Это раздражает до чертиков.

Прохожу мимо пустой спальни Керриган, затем останавливаюсь и заглядываю в детскую Джекса. Эверли сидит в кресле и дает ему бутылочку. Она снова в этих крошечных шортах, которые едва прикрывают ее задницу, белые гольфы натянуты до колен, а моя толстовка обтягивает ее тело. И она поет моему сыну, пока он играет с ее волосами.

Может, мое зрение и дерьмовое, но от одного ее вида у меня перехватывает дыхание.

Джекс допивает свою бутылочку, и она кладет его на плечо, чтобы он срыгнул, при этом улыбаясь мне.

— Доброе утро, Кросс.

Джекс тут же срыгивает и визжит, Эверли встает, и тогда он впервые видит меня. Черт, быть вдали от детей — это просто пиздец.

Я прохожу в комнату и вытираю ему лицо.

— Привет, малыш. Папа скучал по тебе.