Дикий Огонь

- Но все затмила последняя, в 436 году от Падения Шамора. Кровавая резня, начавшаяся в Тан-Фойдене и охватившая полкоролевства. Унесшая жизни трех тысяч человек. Долгая Ночь. Бойня, когда чернь высыпала на улицы, убивая всех, отмеченных черным крестом. Вы всерьез думаете, что я заключу с вами какой-то союз? Люди, творящие такое, годны только на то, чтобы дохнуть, Кровавый Канцлер. Скажите что-нибудь, переубедите меня.

Незримая петля разжалась, Максимильен захрипел, судорожно глотая воздух.

- Можете мне не верить, но я здесь ни при чем. Клянусь Светом.

- Неужели? Всемогущий канцлер Танаира, истреблявший колдунов десяток лет, ни при чем? Придумайте что-нибудь подостовернее.

- Я понимаю, как это звучит. Но это правда. – Это правда, Шамор тебя побери. – Да, я планировал убрать кое-кого в преддверии войны. Позже и без шума. Но такой резни я не хотел. Все началось в Тан-Фойдене и понеслось по Танаиру, словно лесной пожар. Мы с королем пытались остановить бойню, но на это понадобилась неделя.

- Я вам не верю.

- Если слухи не врут, и вы на это способны, прочитайте мои мысли, Ваша Светлость. Я говорю правду.

- Способна. Но есть небольшой нюанс: это убьет вас, канцлер. Даже если на секунду допустить, что все это так, вы не казнили того, кто устроил Долгую Ночь, вы даже не сняли его с должности. Расправа была вам выгодна, Кровавый Канцлер, сомневаюсь, что вы проливали горькие слезы над трупами убитых.

Максимильен молчал.

- Знаете, что мог бы написать об этом дне мой летописец, так любящий воспевать мои подвиги? Что 132 дня 440 года от Падения Шамора Императрица Иссианская принесла смерть Максимильену де Лантору, Кровавому Канцлеру, монстру в человеческом обличье, и этот день стал праздником для всего свободного мира. Но на ваше счастье Императрица Иссианская мудра. Столь мудра, что сдержит порыв уничтожить одно чудовище, дабы не губить тысячи. Я принимаю ваши условия, Кровавый Канцлер. Танаир станет домом для каждого, способного колдовать и нет, но над ним по-прежнему будет развеваться синий флаг. И, в знак доброй воли, я даже обещаю постараться найти вашего сына. А теперь пошел вон.

Какая-то сила подкинула его и швырнула вниз со скалы. В портал.

Колени ударились о деревянный пол, канцлер Танаира застонал и поднялся, оглядывая комнату. Лофт вернула его обратно на постоялый двор. Переговоры прошли успешно.

;

Глава 20

Из окна кареты открывался прекрасный вид. Алое солнце опускалось за горизонт, посылая на землю прощальные лучи. Зеленели деревья, цвели цветы, с ветки на ветки на ветку порхали птицы. Увы, король всего этого не видел. Его взгляд упирался в стройный ряд спин в синих мундирах.

Карета катилась по тракту в кольце гвардии, обвешанная охранными амулетами, как елка шишками. Не так он привык путешествовать по своим владениям, но выбора нет. Неспокойное время, неспокойное место. Пустая дорога, опасная сейчас даже для короля. Дорога на Адланис.

Кто-то крикнул, всхрапнули кони, карета остановилась. Иерам высунул голову из окна, силясь разглядеть, что происходит впереди. Наперерез королевскому кортежу кто-то двигался. Кто-то вооруженный.

Руки гвардейцев легли на рукояти мечей. Арбалетчики, как по команде, наложили болты на тетивы. Стража перестроилась, перекрывая дорогу, заслоняя короля спереди. Неспокойное время, неспокойное место. Не располагающее приветствовать встречных путников.

- Они остановились, Ваше Величество, - отрапортовал начальник гвардии. - Нападать не пытаются. На них наши цвета. Я пошлю четверых людей узнать, кто смеет перегораживать дорогу королю.

- Не надо. Я и так знаю, кто это.

Соединиться условились еще два дня назад в городе Тойне, но Максимильен де Лантор опоздал. Знай король канцлера чуть хуже, принял бы подобную задержку за намеренное оскорбление. Но де Лантор пунктуален до тошноты, он никогда не задерживается без причины.

Карета канцлера ничем не уступала королевской. Украшенная лепниной, покрытая золотом, расписанная в лазурных цветах Танаира, осталось только герб на двери нарисовать. Ничем не уступал королевскому и конвой, многочисленный и вооруженный. А вот это уже на грани. Еще не оскорбление - заявление, нахальное и открытое. Заявление своих прав на его страну.

Де Лантор коротко поклонился и протянул руку, король ее пожал. От канцлера несло неизменным табаком, щеки заросли щетиной, глаза запали. Переживает из-за войны или из-за мальчишки? Скорее всего, из-за того и из-за другого. Так, чего доброго, стыдно станет перед старым то ли врагом, то ли союзником.

Иерам похлопал по двери кареты, почтительно распахнутой гвардейцем.

- Залезай, верный слуга мой канцлер. Нам есть, что обсудить.

***

Дорога через полкоролевства не пошла королю на пользу. Иерам, которого Эмиль всегда за глаза называл свином, даже немного спал с лица. Максимильен почувствовал дурацкое неуместное злорадство.

- Хорошо ли вы добрались, Ваше Величество?

Дежурный вопрос, без него не обойтись. Дежурный и бессмысленный. В условиях разгорающейся войны добраться плохо – это когда твою трагическую кончину оплакивают на площади.