Дикий огонь

— Невада, суть в том, что мы с Роганом хотим двух разных женщин. Мне нужна умная, уверенная в себе, осторожная женщина, построившая собственный бизнес, понимающая верность и порядочность. Ему нужна воительница, та, кто сможет драться с ним вместе в последней рискованной авантюре, в которую он ввяжется. Ему нужен кто-то, кого люди будут бояться. Грубо говоря, он кайфует от этого. Если вы примете меня, вы возглавите вместе со мной корпорацию из списка журнала «Фортуна» со всем влиянием и безопасностью, которые приносит эта должность. Если останетесь с ним, станете как ваша бабушка. Вам нужно решить, кем вы хотите быть. В конце концов, все дело в семье.

Глава 11

Гарен предложил десерт, но я отказалась. Он не стал настаивать. Проводив меня на парковку, он проследил, чтобы я села в свою машину, поэтому упустил из виду троих людей, очень кстати вышедших в то же время из паба «У Молли» и забравшихся в серебристый «рендж ровер».

Я выехала на дорогу.

— Позвонить Берн.

Машина набрала номер.

— Слушаю, — отозвался кузен.

— Я выжила. Где Корнелиус?

— Он только что покинул ресторан.

— Роган вернулся?

— Да. — В голосе кузена проскользнул намёк на веселье. — Мы все в задней части, в гараже.

— Я скоро буду. Мне нужно сделать небольшой крюк. — Кое-что из сказанного Гареном не давало мне покоя. Всё дело в семье. Если бы у меня был секрет, ужасный секрет, который я не хотела бы никому открывать, я бы доверила его моей семье. Оливия Чарльз была Превосходной. Она бы доверяла своей семье. Выкуп должен быть где-то в доме Ринды.

Движение было на удивление слабым. Моё сопровождение держалось позади на расстоянии корпуса машины всю дорогу, пока я не свернула к дому Ринды. Я вышла. Двери внедорожника позади меня распахнулись и выскочили три человека: азиат слегка за двадцать с блеклым шрамом на левой щеке; серьёзный темноволосый мужчина около тридцати и Мелоза — личная эгида Рогана.

— Почему вы не в Остине с ним? — спросила я у неё.

— Потому что он считает вашу безопасность высшим приоритетом, — ответила она. — Зачем мы здесь?

— Мне нужно обыскать дом Ринды.

— Его уже обыскали, — сказал темноволосый мужчина.

— Я знаю. — Я направилась к двери.

— Да стойте же! — Мелоза обогнала меня и преградила мне дорогу. — Делун?

— Понял.

Азиат двинулся к двери и набрал код. От нажатия его пальцев дверь распахнулась. Он, легко ступая, проник внутрь и остановился.

Настала длинная пауза.

— Чисто, — сказал он. — Дом пуст.

Он повернулся и включил свет. Я вошла в дом. Кто-то навёл здесь порядок. Исчезли кровавые разводы на полу и перевёрнутая рождественская ёлка.

Я остановилась в гостиной. В памяти всплыли обрывки прошлых разговоров.

… Она была замечательной бабушкой для моих детей. Она так их любила…

…Это не в компьютере. Это где-то в доме…

… но Оливия видела это. Она его обожала. Она вставила в рамку каждый его рисунок…

… в конце концов, все дело в семье…

Я подошла к ближайшему рисунку на стене. Два дерева, стоящие впритык друг другу, так что их стволы почти касались. Очевидно, что их рисовал ребёнок, слегка неровными и простыми линиями, но цвета, яркие зелёные и насыщенные коричневые, приковывали к себе внимание. Залитые солнцем кроны деревьев почти светились. От этого мне захотел выйти на улицу глотнуть воздуха и погладить рукой кору. Я бы повесила его у себя в кабинете и улыбалась всякий раз, глядя на него.

Я сняла рисунок со стены. Простая чёрная рамка, прямоугольная, деревянная, такую можно купить в любом магазине для творчества. Бережно поддев задник, я открыла раму. Ни тайного кода, ни надписи сзади, ни кусочка прозрачной рисовой бумаги, спрятанной между задником и самой картинкой. Я вытащила плотный лист акварельной бумаги и подняла рисунок вверх, на просвет.

Краска и бумажные волокна. Даже если бы мне удалось выйти на какое-то невероятное шпионское решение для этой загадки, невидимые чернила все равно оставляли следы. Ручка оставила бы царапины на гладкой поверхности бумаги. Кисть оставила бы разводы по мере впитывания краски в текстуру. Акварельные краски имели разный уровень рН и представляли значительный риск химической реакции при взаимодействии с чернилами, не говоря уже о большом количестве воды для работы с акварелью. Увлажнять бумагу со скрытым сообщением на ней было слишком рискованно. Нет, рисунок был именно тем, чем и казался.

Я простучала раму, ища пустоты. В ответ отзывалось лишь твёрдое дерево.

— Что вы ищете? — спросила Мелоза.

— Узнаю, когда увижу.

— Пойду посмотрю, есть ли здесь ещё картины, — вызвался темноволосый мужчина.

Я опустила рисунок на пол и попробовала следующий. Дом, двое взрослых и двое детей, и призрачное очертание собаки. Собака умерла? Или же Кайл хотел щенка? Я сняла рисунок со стены, а темноволосый мужчина и Делун принесли ещё четыре рисунка. Они сходили наверх, пока мы с Мелозой разбирали следующую раму.

Полчаса спустя все двадцать четыре рисунка лежали на полу. Я прочесала каждый дюйм бумаги и дерева частым гребешком. Ничего.

Меня охватило разочарование. Я была так уверена.