Дикий опер

Прокурор мирнский говорил, что низок тот ростом, да умом велик. Седая, по годам, голова. То ли пятьдесят ему, то ли шестьдесят…

– Что ж, вы, прокурор, – удивился Антон, – не выяснили, кто вам зарплату платил? Какой же вы… Впрочем, о чем это я? Вы и без этого на прокурора не похожи.

Черняв, словом, Магомедов, усики тонкие носит (на Занкиева усики похожи, понял Копаев) под мясистым носом, поступь мягкая, но тяжелая. Партократичен в выражениях, педантичен в выборе одежды, тих в речи.

Душка, а не человек. Психотерпевт, а не заместитель и. о. губернатора Мирнской области по вопросам рыбного дела. Прямо-таки фантазии не хватает, как на его огороде в Серебряном Бору два трупа с перерезанными кадыками образовались! И не просто случайных прохожих, а самых настоящих подозреваемых по уголовному делу по факту убийства Резуна: управляющего гостиницей «Потсдам» Занкиева и горе-следователя Мошкова. Как часто судьба в одной яме соединяет людей, которые до этого момента не знали о существовании друг друга.

Глава 16

Из Анкары он вылетел первым же рейсом. В любой другой ситуации, получив звонок от сумевшего уйти от полицейской облавы человека Бараева, он не выходил бы из своего особняка на Паши-Мурата все время следствия. И теперь у него было два пути: в Англию, где уже давно под покровительством властей находится один из ичкерийских лидеров, либо в Москву, улаживать дела.

Он выбрал второе. И делал это не спонтанно, руководствуясь разумным началом. Оставался бесхозным «Потсдам», документы на владение которым ему по глупости успел передать Занкиев, и дела, отложить которые Магомед-Хаджи был просто не в силах.

Из главных дел значились два. Оставался не найденным его людьми коридорный по фамилии Колмацкий, и в СИЗО томился Дутов, предоставлять которого на судебное следствие было верхом беспечности. Эти двое стояли у Магомеда-Хаджи костями в горле, перебивали все планы и являлись реальной угрозой. Он говорил Занкиеву – устрани всех, кто участвовал в операции по ликвидации мирнского губернатора. И дал на это денег. Немного по общим масштабам, но достаточно для того, чтобы заплатить московским киллерам за такое количество жертв, которое могло бы легко вселиться в подъезд скромной пятиэтажки.

Но тот жил беспечно, надеясь на поддержку, и умер так же, самонадеянно.

И теперь ошибки придется исправлять ему, Магомеду-Хаджи. Все бы ничего, Следственный комитет вряд ли вышел бы на исполнителей и свидетелей, но этот неожиданный погром на недостроенном заводе заставил Магомедова задуматься о том, что опасность не так уж далека.

Человек звонил, говорил: «Беда. Вах! Беда! Все умерли, а кто не умер, повязаны, как бараны перед резкой».

Эта новость Магомеда-Хаджи волновала не особенно. В сообществе лихо «коронованного» Бараева работали люди, далекие от стратегических целей. У Руслана служили тактики, коим неведома высшая цель их деятельности. Что они могут рассказать «важнякам» из Комитета? Что Бараев организовал преступное сообщество? Аллах великий, да кто этого не знает?!

Что Бараев взял под контроль всю область? Тоже не новость.

Много может разболтать прокурор. Но и его чистосердечные показания, при условии, что он на них решится, сведут все версии Следственного комитета к единой мысли: в Мирнске работало преступное сообщество, возглавляемое Бараевым, под покровительством какого-то Магомеда-Хаджи Магомедова. И что это за информация для последующего предъявления Магомеду-Хаджи обвинительного заключения? Тьфу!..

Пока же информации о том, что прокурор попал в поле зрения Комитета, не поступало. Кто там от этого Комитета корпеет над делом Резуна? Кажется, Занкиев называл фамилию Приколова. Незнакомая Магомеду-Хаджи фигура. Магомед-Хаджи знает многих, и многие ему обязаны, как и он обязан им. Но Приколов в их числе не значится. Быть может, просто потому, что их раньше ни разу не сводила судьба? Чем он отличается от тех, кто улыбается, завидя Магомеда-Хаджи? Ничем. Такой же обездоленный вниманием судьбы служащий с серьезным удостоверением, который ищет пути выгодного отката на пенсию.

С прокурором решено. Пока сигнала от него нет, прокурор безопасен и даже удобен. При таком количестве профессионального компромата, коим владеет в отношении мирнского стража закона Магомед-Хаджи, тому лучше молчать и не соваться со своими чистосердечными. Другое дело – Колмацкий и Дутов. Первый не знает Магомеда-Хаджи, но знает, как убивали Резуна, потому что убивал лично. А второй знает Магомеда-Хаджи, потому как в силу обстоятельств был вынужден постоянно находиться с Занкиевым. Не известно, какой частью информации Дутов владеет, ибо этот представитель тейпа Занкиевых – Сагидулла никогда не отличался большим умом и молчанием.