Дикий опер

В любом случае нельзя допустить, чтобы эти двое предстали перед судом. Пусть Следственный комитет их сейчас мнет, пусть… Чем больше намнет, тем больше получит информации. Предоставит ее общественности, и после того как Дутов и Колмацкий покинут этот мир, эти заявления вместе с Комитетом будут подняты на смех. Кремль и подотчетный ему Комитет снова начинают войну с ветряными мельницами! Охота на ведьм началась! А когда выяснится, что подтвердить это некому, для мирового сообщества станет ясно, что Кремль опять застрял в грандиозной, им же развязанной провокации.

Хорошая новость для старших братьев. Они объявят всему миру через «Аль-Каиду» о геноциде кавказского народа, идею которого новый Президент позаимствовал у своего далекого предшественника. Кремль хочет потопить юг России в крови. Из администраций областей и городов изгоняется руководящее звено, национально принадлежащее к кавказским народностям! Приезжайте, лорд Джадд! Посмотрите на этот жуткое, бесчеловечное нарушение человеческих прав!.. И эта страна хочет добиться уважения в мире… Она объявила всем, что выбралась из непролазных дебрей беззакония и организованной преступности и наконец-то вышла на правовое поле…

Вот оно лицо кремлевской правовой «целесообразности». А вы, члены ЕЭС, уже начинаете сомневаться в своей недавней уверенности, что эта страна недостойна статуса демократической. Вы напрасно сомневаетесь. Поезжайте на Кавказ – и вы поймете, что без оружия и охраны туда ехать небезопасно. Федеральные войска расстреляют вас, как кроликов.

А вы, члены ООН, до сих пор сохраняете за представителями этой дикой страны право вето…

«Вот это хороший тезис для вступительной речи специалистов по идеологии старших братьев, – согласился Магомед-Хаджи, когда самолет с ним на борту стал стучать шасси по посадочной полосе Шереметьево. – Они взяли в плен низовое уголовное звено, не могущее прояснить весь масштаб происходящих явлений. Пусть будет так. Деньги потрачены все равно не напрасно, главное, чтобы картина происходящего в Мирнске укладывалась в рамки обычной схемы преступного сообщества, коих в России бесчисленное множество».

В Москве у Магомеда-Хаджи была группа людей, без колебаний преданных делу. Они тоже не в состоянии постигнуть величие цели. Они не посвящены, это преданные, как домашние животные, люди. Но Магомед-Хаджи каждого из них вытянул из жерновов следственной машины Следственного комитета, когда они в этом нуждались. И сейчас они должны вспомнить, каких сил Магомеду-Хаджи это стоило.

В Гороховском переулке случился переполох. Устроил его не Урицкий со своей ЧК, а молодой парень лет тридцати на вид, на ходу выпрыгнувший из троллейбуса, следующего сорок пятым маршрутом.

За парнем выскочил другой, и оба они помчались по переулку, сбивая в сторону пешеходов встречных и попутных. При этом ни у кого не закрадывались сомнения относительно того, что один убегает, а второй изо всех сил старается его настичь.

В районе следующей остановки второй парень уже почти догнал беглеца, но тот вырвал из его цепкой руки рукав толстой кожаной куртки и зарядил еще быстрее. Пробегая мимо стальной урны, он по-футбольному, изящно откинул ее за себя, и упорный преследователь врезался в нее, как регбист в чужой строй.

Прохожие услышали брань и коллегиально изменили свое отношение к происходящему. Сначала им казалось, что полицейский догоняет преступника, и даже пытались оказать преследователю содействие, но после выражения тем своих чувств вслух мнения наблюдателей полярно разделились. Первым понравился финт с урной, и они болели за увеличение расстояния между молодыми людьми, другие жаждали, когда второй догонит первого и набьет ему морду. За что тот будет бить морду первому, никто, конечно, не знал, да и не было это столь важно. Главное, чтобы морду стали бить. Среди постоянно случающихся пожаров, взрывов и захватов заложников москвичам все сильнее хочется прикоснуться к исконно русскому и ощутить себя частью могучей империи. А империи этой без битья морд никогда не существовало.

Уже не осталось никого из тех, кто видел, что эти двое выскочили из сорок пятого троллейбуса. А потому наиболее живучей по-прежнему оставалась версия о хищении сотового телефона и желания этот телефон не отдавать.

На пересечении Гороховского переулка с Басманной улицей, как раз перед входом в храм Никиты Мученика, молодым человеком, выпрыгнувшим из троллейбуса вторым по счету, была предпринята очередная попытка финишного спурта. Он уже почти догнал выдыхающегося в агонии погони беглеца, но тот на ходу вырвал из рук крестящейся на купола бабушки пакет с пластмассовой бутылью святой воды и с разворота врезал ею надоедливому погонщику в голову.