Дикий папочка

Что-то не туда наш с Шурой разговор вырулил. Серьёзно — не серьёзно, на фоне знакомства с толпой оборотней вообще неважно. И что значит «Не жалуют человечек»? Слово-то, какое — человечка… Мне сложно примерить его на себя.

— Ян вечером просил дать ему ответ, будем мы вместе или не будем, — признаюсь Шуре.

— Так дай ему! — она не может сдержать эмоции. — В смысле, ответ дай, — убавляет громкость, поглядывая на сопящую в коляске Машулю. — Только с плеча не руби. Подумай хорошенько, прислушайся к сердцу и ответь.

Только сердце слушать и остаётся — других советчиков в данной ситуации нет и быть не может. Ответственность за собственную жизнь несу я сама. А ещё я несу ответственность за Машу и её счастье.

***

— Вась, ты здесь? — захожу в дом.

В кухне Васьки нет. Заруливаю в зал — пусто, только ветер шторами на открытом окне играет. Зову Васю ещё раз — не отзывается. Вижу отсюда кусочек кровати в спальне и голые пятки…

Вася замотался в одеяло, как гусеница в кокон, и лежит. Дышит тяжело, сопит. Чего это с ним? С утра прибежала соседка и практически за шиворот утащила куда-то Васю. Вернулся он ближе к обеду — невесёлый, молчаливый. По огороду пошатался, пару раз взялся за топор дров нарубить, но так и не сделал ничего. Так до вечера и ходил туда-сюда, а сейчас вон улёгся.

— Ты таблетку ел сегодня? — кошусь на баночку с лекарством на тумбочке.

— Нет и не буду, — бурчит. — Без них лучше.

— Я и вижу, как тебе лучше… — вздыхаю, глажу Васькино плечо. — Что случилось?

— Ничего.

А я, видимо, слепая. Или тупая?

— Давай съешь пилюлю, — скручиваю крышку с баночки, достаю таблетку.

— Не буду, — Вася отворачивается к стенке.

Вот и поговорили. Таблетку есть отказывается, рассказывать, что случилось, не хочет. А мне что делать? Были бы мы сейчас в стае, я бы шамана позвала, а тут… Хм, кажется, соседка, которая приходила утром, шаманка.

— Сейчас приду, — целую Ваську в затылок и иду на выход.

На улице вечереет — до заката рукой подать, надо бы поспешить, а то на ночь глядя шаманка может и отказать в помощи. Шагаю-тороплюсь к дому соседки.

— Эй! — навалившись грудью на калитку зову хозяйку. — Шаманка!

Но на крыльцо выходит не она, а человечка Яна. У меня сердце на мгновение замирает — неужели дома перепутала? Нет, не перепутала. Это точно дом шаманки, а не Леры.

— Чего тебе? — не слишком дружелюбно интересуется человечка.

— Шаманку позови… — смотрю на неё исподлобья. — Пожалуйста, — добавляю немного вежливости.

— Шура спит.

— Так разбуди её. В чём проблема?

— Зачем тебе Шура? — Лера складывает руки на груди.

Я дую щёки и мотаю головой — отчитываться ещё перед ней… Но выбора особо нет. Васе нехорошо, а помощи больше просить не у кого.

— Вася какой-то странный, пусть шаманка глянет. Я переживаю.

Лера несколько секунд смотрит на меня молча, а потом уходит в дом. Надеюсь, Шуру будить пошла. Стою у калитки, а под пятками будто иглы — ненавижу ждать.

Минут через пять из дома, наконец, выходит шаманка. Слава луне! Я уж думала, не дождусь.

— Что с Васей? — Шура открывает калитку и кивком приглашает меня во двор.

— Не знаю, — прохожу. — Пришёл после обеда и ходил-бродил до вечера по огороду, как привидение, а сейчас улёгся и пыхтит. Таблетку есть не хочет, разговаривать тоже не особо…

— Пойду гляну, а ты здесь обожди, — показывает пальцем на стол под черёмухой. — Со двора ни шагу, пока я не вернусь. Поняла?

— Угу, — киваю, а в сердце ворочается страх.

Умеет шаманка парой слов страху нагнать. Я когда сюда шла, так не боялась, а сейчас поджилки трясутся — за Васю боязно.

Шаманка снимает с гвоздика на столбе холщовый мешочек, кричит Лере, чтобы затопила баню — детей мыть — и уходит. А я остаюсь. Меньше всего мне хотелось оказаться с человечкой Яна на одной территории.

Лера выносит из дома дочь вожака и ребёнка Шуры, усаживает их в манеж у крыльца и берётся таскать дрова в баню. Что Ян в ней нашёл? Не понимаю… Катька хоть красивая была — белокожая, голубоглазая. Девочка, кстати, на родную мать похожа. Тоже вырастет красавицей.

— Привет, — подхожу к манежу, усаживаюсь рядом на коленки и тяну к малышке палец.

Девочка крепко хватает меня за конечность и улыбается. Миленькая такая.

— Мяу! Мя! — выдаёт дочка Яна.

Смышлёная девчонка, сразу просекла, что я кошка.

— Шаришь! — смеюсь. — Я — мяу, а ты?

— У-у-у! — вытянув шею, девочка рассказывает о себе.

— Угу! — Шурин сын тоже решает показать умелки.

— Молодцы какие! — глажу малышей по головам. — Всё уже понимаете, да?

— Отойди от манежа, будь любезна, — у меня за спиной раздаётся голос Леры.

— Боишься, что я детям навредить могу? — поворачиваю голову, смотрю на беспокойную мать. — Зря. Я хорошая нянька.

Человечка молчит, а в глазах у неё совсем не страх — решимость. Я бы на её месте поостереглась с рысью связываться. Хотя она вряд ли знает, кто я…

Дразнить Леру настроения нет, да и ситуация не та. Я встаю с колен и топаю к столу под черёмуху. Тут посижу, дождусь возвращения шаманки.

— Спасибо за понимание, — выдыхает человечка.

— Не за что, — пожимаю плечами. — Мне тоже неприятна твоя компания, но Шура сказала со двора не уходить, пока не вернётся.