Дикий. Прирученный. Твой (СИ)

– На кону стоят куда более важные вещи, чем жизнь одного человека, – Рохан хрустнул челюстью. – Но не думаю, что он сможет сопротивляться моей силе. Как язык развяжется, так и опустим... Не выходи наружу.

Одним грубым жестом он вытолкнул товарища из оконного проема прямо в кусты. И сам туда же прыгнул. Двигались оба оборотня феноменально быстро, с ловкостью недоступной простым смертным. Проследив, как два силуэта исчезают в лесном влажноватом мареве, скопившемся после дождя, я закрыла створки и спешно поднялась по винтовой лестницей в свою комнату.

Великая удача, что Рохан больше не пытался давить на меня своим темпераментом и пошлыми намеками. Это позволило развернуть под кроватью целую мастерскую.

Я облазила замок бедных Закировых с фундамента и до шатровой крыши, собирая детали для передатчика; той простой безделицы, что смогла бы связать меня с информационной сетью имени Купера-Розовица. КУРО.

Дрожащими руками соединила последние проводки, настроила сигнал и нажала на кнопку подобранного галло-фона. Тонкая пластина из полупрозрачного пластика мигнула. Расцвела радугой красок, издавая мелодичный свист загрузки.

Давай же. Прошу. Я хочу узнать, что с моей семьей, с Натиной. С отношением к оборотням, оставшимся снаружи.

И вот…

– Добро пожаловать в сеть, пользователь. Как мне к вам обращаться? – спросил слегка заикающийся, нежный голос.

– Затворница, – машинально сказала свой никнейм. – Активируй поиск, мне нужны новости Славии за последнюю неделю. Расставить в порядке важности: от самых главных к пустяковым. Никакой погоды и фактов из жизни селебрити!

– Я вас услышала. Обрабатываю запрос, Затворница.

Голограмма в виде очаровательного белого личика подмигнула мне, воспарив над галло-фоном. Пухлые губки надулись, взгляд серебристых глаз стал задумчив. Затем изображение сменилось на новостную ленту.

Массовая паника. Соседние дистрикты требуют начать расследование, люди, чьи родственники работали на лаборатории Долорецких, ждут справедливости и ответа правящего Дома.

Повальный отказ от волчат из питомников. Ученые наперебой выдвигают свои теории о внезапной мутации.

Вновь подняли голову радикальные группировки «Чистота генома» и «Раса».

– Боже, мир спрятил, – Я закусила губу, отмахиваясь пальцем от самых тяжелых фотографий и заголовков. Но тут, уже второй раз за день, мелькнуло ненавистное имя.

Долорецкие дали интервью крупнейшей газете, владельцами которой они по совместительству являлись.

Я впервые увидела своего жениха. Еще в день отъезда стоило посмотреть, что там уготовила судьба, но тогда не было сил. С виртуальной странички на меня взирали трое. Сухощавые мужчина и женщина, будто слепленные на одном конвейере. Траурный вид подчеркивала темная, демонстративно простая одежда.

А подле родителей, окруженный микрофонами, стоял он. Роман Долорецкий.

Невысокий юноша лет двадцати пяти, с округлым, немного нервным лицом, темными короткими волосами, прямой осанкой. И шпагой в петельке мундира Славской федерации.

Сторонники консерватизма, ясненько.

– Мы обязательно разберемся с этой ситуацией. Клянусь честью семьи, как будущий глава Дома и племянник правителя нашей прекрасной страны, конфликт с партией бракованных рабов будет улажен в кратчайшее время. В этом есть личный интерес. Моя невеста оказалась в пределах Вронского дистрикта как раз в день падения системы. Иелана, если ты слышишь, – Роман, казалось, смотрел прямо на меня, – я спасу тебя! Мы обязательно встретимся!

Романтично-то как.

И почему я не верю. Оборотню, которого знаю неделю, верю – а ему, достойному члену общества, нет.

И все же… Простит ли меня Рохан, если узнает, кого пригрел?

Видя, что сигнал слабеет, поспешила закрыть вкладку. Натина должна быть в сети. Только с ней я могу поговорить открыто. Когда звонок прошел, и голограмма высветила заспанную белокурую головку, я чуть не расплакалась. Улькир-спаситель, как же я соскучилась!

– А-а-а! – вместо приветствия издала сестренка, тараща васильковые глаза.

– Это я, правда, я! Успокойся.

– Лана... живая.

Она вела себя так, словно увидела призрака. Притянув галло-фон максимально близко к личику, быстро-быстро зашептала, сбиваясь и проглатывая слоги. Где-то за границей камеры хлопнули двери. В комнате потемнело из-за задернутых штор.

– Хвала Маркусу, ты цела. Поверь, я их не прощу, чертовы предатели… Слышала, что твой женишок для камер сказал? Мол, люблю-спасу, только дождись! Я специально проболталась о вашей помолвке друзьям, чтобы он не мог слиться. Это их семейка виновата в бунте, так пусть продолжают искать выход из сложившейся ситуации…

– Нат, погоди, – с непривычки закружилась голова. – О чем ты? Кто предал? Кого?

– Тебя! Уроды наши мамочка с папочкой. Мы почти банкроты. Папуля, оказывается, проигрался в пух и прах каким-то опасным типам... Долорецкие были последним шансом Дома Лисовских остаться на плаву! А этот сучий потрох – уж прости за прямоту – как узнал, что ты застряла под куполом с оборотнями, тут же позвонил нам. Сказал, что брак нужно заключить сейчас же, и что он готов пойти на уступки.