Дикий. Прирученный. Твой (СИ)

Лейла тряхнула головой, будто отгоняя грустные мысли. Вдоволь налюбовавшись на юркого репортера, что умудрялся ускользнуть из рук десятка профессиональных бойцов в самый последний момент, мы перешли в восточное крыло здания Патриотизма. Круглая комната была освещена солнцем, пробивавшимся через стеклянный купол с орнаментом.

В манеже ползали совсем крохотные дети – не больше года. Рядом, перетягивая флаг и грызя канцелярские предметы (замену нормальным игрушкам), возились волчата постарше. На тонких шейках сверкали новенькие snock-ошейники.

– Им нужно больше места, – осторожно заметила я, когда один из детей косолапо подбежал к нам и повис у меня на ноге с довольным рычанием.

– Гляди-ка, ты ему понравилась… Снаружи опасно. А здесь мы хотя бы можем о них позаботиться, проследить, чтобы всякие придурки не повлияли на их будущее.

Нас окружили. Было видно, как дети соскучились по рукам. Я подхватила сразу двоих и максимально аккуратно присела на отполированный пол.

– Новый тип ошейников, – мимоходом отметила, трогая железку на шее правого волчонка.

– И мы не знаем, как их снять.

– Думаю, я могу помочь. Я тренировалась на Маркусе, а у него была предыдущая модель. Вся хитрость в зеркальном замке и сдвоенном предохранителе.

– Правда? Просто чудесно, ты прелесть! – воскликнула Лейла, хватая меня за щеки и целуя в лоб. – Можешь приходить сюда, когда захочешь! Считай, ты теперь член стаи!

20

Иелана

Окрыленная успехом я не особо присматривалась к Рохану, когда он пришел за мной после собрания, чтобы сопроводить обратно в замок. Пока мы с Лейлой мило общались, мне притащили всевозможные инструменты – от напильников и до стамесок – и электроволновую глушилку, с помощью которой остальные оборотни снимали свои ошейники.

– А где Марк? – спросила, сосредоточенно обстукивая пальцем шею маленького годовалого волчонка. Тот крутил головой и широко улыбался.

– Занят, – односложно ответил Рохан, скрещивая руки на груди. В окружении детей он, очевидно, чувствовал себя неуютно. Как большой зверь, вынужденный следить за своими действиями. Лейла, сидевшая неподалеку на поваленном столе, убрала резиновый мячик, которым игралась с подопечными, и подошла к нам, изящно покачивая бедрами.

– М-м, уже уходите?

– Не твое дело, – процедил он. – Отвали.

Неожиданно.

Судя по тому, что я видела, с волчиц здесь пылинки сдувают. Вот и остальные члены стаи начали коситься. Пора шевелить ногами, а то накостыляют еще. Вскочив и отряхнув руки от технической смазки, я чуть не поклонилась присутствующим по старой привычке. Хорошо, что вовремя опомнилась.

Рохан за локоть потащил меня прочь от «детской».

– Да что случилось-то? – возмутилась я и тут же охнула: – Маркус что-то сделал? Нахамил вашему Ангмару или типа того?

– Типа того.

До чего неприятный тон. Того и гляди ледяным ядом расплавит слуховые каналы. Значит, проблема не в моем неуживчивом телохранителе – уже хорошо! – но тогда что? Я вела себя смирно, большинство оборотней быстро смирились с моим присутствием и даже заигрывали. Это его разозлило? Нет.

Рохан глядел так, будто его глаза могли начать испускать лазеры в любую секунду. Он втащил меня в пустое помещение, увешанное картами Вронских окрестностей – сейчас их искажали сотни цветных меток и рукописных надписей – и вжал в стену. Лица коснулось теплое дыхание.

Какой интимный момент, будто списанный из книг Натины. Он – опасный и гордый, она – хрупкая и нежная, как цветок. Хотя там вряд ли упоминался запах металла и подгоревших волос. А значит зря я надеюсь на что-то приятное.

Сглотнув, посмотрела на альфу.

– Так вот кто твой ненаглядный женишок… Сын ублюдков. А я-то думал, что с тобой не так, – первые же его слова лишили меня последней надежды на примирение. – Ты у нас особая гостья. Привилегированная. Долорецкие пойдут на все, чтобы тебя вызволить?

– Нет, – губы не слушались. И куда только делся мой запал? Почему я дрожу?

– Отрицаешь, значит. Ну-ну… А вот слуга говорит об обратном.

– Он заблуждается!

– Не. Повышай. Голос, – горло над ошейником сдавила грубая мозолистая ладонь. Рохан наклонился почти в плотную, будто хотел поцеловать, но я видела в его глазах отблеск совсем иного желания. И это, наконец, дало свободу гневу. – Ты хочешь, чтобы тебя заперли с другими пленниками, или того хуже – повесили у входа в дистрикт, как напоминание для прочих работорговцев?

Вместо ответа я извернулась и цапнула его за запястье, прямо под большим пальцем. К чести Рохана, он и бровью не повел. Только встряхнул ладонью и прошипел:

– Отвечай на вопросы: кто тебя заслал сюда? С какой целью? И ради каких богов ты раздвигала передо мной ноги? И лучше не ври, если не хочешь последствий. Я не позволю навредить моим товарищам.