Дикий цветок

Особенностями будущего платья были довольно глубокое декольте и осиная талия. Джессика понимала, что Томас станет возражать против этого фасона. У шестнадцатилетней Регины была просто роскошная, очень чувственная фигура.

– И в этом мы должны винить тебя, мама, – с видом обеспокоенного отца жаловался Томас.

– Мне уже почти шестнадцать лет, бабушка, – заявила Регина. – Пора уже папе понять, что я больше не маленькая девочка.

– Отцы никогда не признают того факта, что их маленькие девочки выросли, – подозрительно косясь на иллюстрацию, заметила Джессика. – А если швея немного уменьшит вырез и опустит плечи? Все равно будет видно достаточно. На кого нужно и это произведет необходимое впечатление.

– О бабушка! Ты бесподобна! – воскликнула Регина, обнимая Джессику за плечи. – Спасибо, что не предложила кружева, как мама! Только представь себе кружева вместо декольте! Это же все испортит!

– Что? Не удастся покорить сердца всех приглашенных мальчиков?

Регина удобно примостилась на качелях подле бабушки.

– Не всех мальчиков, а одного лишь Тайлера Мак-Корда.

– Сына владельца ранчо?

– Да. Ой, бабушка! Он такой… красивый, такой высокий и сильный – как папа.

– Да, он симпатичный молодой человек, – согласилась с внучкой Джессика.

– Нет, он просто красавец! Бабушка! А сколько тебе было лет, когда ты вышла замуж?

Джессика сразу же поняла затаенный смысл вопроса.

– Восемнадцать, – ответила она.

– Мне кажется, ты считаешь, что восемнадцать лет в твое время – это совсем не те восемнадцать, что ждут вскоре меня.

Регина наклонила голову и бросила на бабушку лукавый взгляд.

В дни, когда мать не звала дочь «в гости», Регина предпочитала оставлять свои рыжие волосы распущенными, вместо того чтобы битый час сидеть перед зеркалом, пока Эми расчесывает и укладывает предмет ее гордости в овальный пучок на затылке. Легкий апрельский ветерок колыхал ее локоны на фоне бледного, покрытого веснушками лица. Джессика никогда не смотрела в светло-зеленые глаза внучки, чтобы не вспоминать о майоре Дункане. После нескольких недель пребывания северянина в городе, Джессика также избегала смотреть в глаза ему.

– Нет, не думаю, – возразила она. – Восемнадцатилетие – всегда восемнадцатилетие, в какие бы времена мы ни жили, хотя случается, что к восемнадцати годам человек и не достигает зрелости суждений.

Регина отпила чая и взглянула на бабушку поверх ободка чашки.

– А когда тебе было восемнадцать, ты достигла этой самой зрелости?

– В определенном смысле да, хотя и не совсем.

– Бабушка! А ты в восемнадцать лет готова была стать женой?

Джессика, поколебавшись, улыбнулась и ответила:

– Я не была готова стать женой Сайласа Толивера.

– Правда?

Глаза Регины округлились. Джессика знала, что внучке нравится беседовать вот так, наедине с бабушкой. В такие минуты Регина могла выведать кое-что из секретов ее юности.

– А он был готов стать твоим мужем?

– У меня сложилось впечатление, что нет, по правде говоря.

Девичий смех разнесся по бельведеру. Так может смеяться только юная, чистая душой и счастливая девочка, которой через неделю исполняется шестнадцать лет.

Успокоившись, Регина уже серьезным тоном заявила:

– Тайлер уж точно готов стать моим мужем.

– Именно это и тревожит твоего папу. Он думает, что в шестнадцать лет ты еще не готова к браку.

– Я хочу выйти за Тайлера, когда мне будет восемнадцать, бабушка. Папа, конечно, не совсем одобряет мой выбор. Он считает, что Тайлер недостаточно для меня хорош.

– Существует еще одна общая особенность всех пап, – заявила Джессика. – Все они убеждены, что нет на земле такого мужчины, который был бы достойной партией для их маленькой дочурки.

– А твой папа тоже не считал дедушку Сайласа достойным тебя?

Джессика помолчала, пригубив чай. Регина ждала. Видно было, что этот вопрос очень ее интересует.

– Уверена, что не считал, – промокая губы салфеткой, сказала бабушка, – но твоему дедушке удалось удивить его, сделав меня счастливой. Какого цвета ты выберешь ткань для платья?

– М‑м… Я посоветуюсь с Арманом, – сказала Регина, внимание которой вновь всецело занял цветной конверт. – Мне хочется атласную ткань какой-нибудь яркой расцветки. Как думаешь, неплохо будет смотреться? А еще перчатки из той же ткани длиной до локтя…

Джессика не прислушивалась к тому, о чем болтала внучка. Она думала о Джереми-старшем. Он надеялся, что кто-нибудь из его внуков, Джереми Третий или Брэндон, покорит сердце Регины. Смешение крови наших семей, Джесс. Неплохой был бы поворот судьбы. Блеск его глаз наводил Джессику на мысль, что таким своеобразным способом он мечтает соединиться с ее частичкой.