Дикий цветок

Неоспоримым оставался тот факт, что, подобно отцу, он пожертвовал счастьем другого человека ради своих личных интересов. Томасу пришлось жить, сожалея об этом, что само по себе являлось достаточно сильным проклятием. Иногда, особенно в последнее время, мужчине казалось, что Присцилла его ненавидит. Часто Томас задумывался над тем, что жизнь его жены сложилась бы куда счастливее, доведись ей выйти замуж за человека, который на самом деле любил бы ее. Он украл у Присциллы счастье и за это осужден расплачиваться своим собственным счастьем. Но могла ли «эгоистичная и злонамеренная» сделка, заключенная им во имя Сомерсета, привести к смерти Дэвида? Конечно же нет. Мужчины берут себе в жены женщин, клянясь любить их до гроба, а потом их дети умирают. Никаких злых чар тут нет. У Анри и Бесс погибла дочь, а у Джереми и Камиллы – сын. Они что, тоже прокляты?

Томас встал, нахлобучил себе на голову шляпу и устремил взгляд на бесконечные ряды хлопчатника. Именно в этой земле заключалась его отрада, его утешение. Работники уже во второй раз проходили между рядами хлопка. Красивое зрелище. Белое море простиралось во все стороны, скрываясь за горизонтом. Томас не отрицал того, что это зрелище наполняет его душу ощущением власти и собственной значительности. Мужчина вспомнил слова отца, обращенные к Присцилле, когда они только обручились: «Толиверы – не мореходы. Мы рождаемся не для того, чтобы бороздить океаны и ходить под парусами. К добру это или к худу, но мужчины нашего рода с молоком матери впитывают потребность владеть землей. Нам надо много земли. Мы становимся ее владетелями и передаем по наследству нашим потомкам. Так поступали наши предки в Англии и Южной Каролине».

Как мужчина может отрицать то, кем является? Как он может не хотеть стать тем, кем рожден стать? Как он может отказать себе в праве на жизнь в соответствии со своим предназначением? Как он может лишить своих потомков того, что по праву принадлежит им? Если его сейчас гложет горе, если он оплакивает своего младшего сына, которому не суждено разделить наследство с братом, то в этом виновато не проклятие, а злая ирония судьбы. Его лишили наследника, произведенного на свет женщиной, которую он не любит, но эта смерть не имеет никакого отношения к жертвам, совершенным им и его отцом во имя Сомерсета. Томас поклялся никогда больше не забивать себе голову суевериями.

Глава 81

В последний день 1883 года Джессика достала записную книжку, лежащую поверх других тетрадей в верхнем отделении секретера, подкрутила фитиль керосиновой лампы, чей свет рассеивал наступающие сумерки, и принялась писать.