Дикий цветок

– С превеликим удовольствием, мистер Сайлас.

Строительство дома на Хьюстон-авеню началось летом. Джессика выбрала место, с которого открывался чудесный вид на всю улицу, застроенную великолепными домами, принадлежащими зажиточным коммерсантам и плантаторам, чьим женам надоело вести домашнее хозяйство и повелевать рабами в доме, возведенном посреди полей. Уорики жили в особняке, выстроенном в стиле, отдаленно напоминающем средневековый замок, на улице, названной Уорик-Холл. Поблизости располагался серый каменный шато Дюмонов. Любовь к родине предков у Анри проявилась в той тщательности, с которой был разбит вокруг дома парк. Через один участок от него Лоример Дэвис возвел украшенный колоннами величественный дом квадратной формы в федеративном стиле. Рядом с ним еще один плантатор из каравана, пришедшего из Виллоу-Гроув, строил себе особняк в итальянских традициях. Сайлас Толивер оказался поклонником неогреческого стиля, столь любимого хозяевами Плантаторской аллеи.

Трехэтажный дом возводили в течение года. Украшенное колоннами белоснежное великолепие горделиво вздымалось над окружающими домами, поскольку было построено на небольшой возвышенности. Элегантный вестибюль, украшенный высокими, от пола до потолка, зеркалами в позолоченных рамах и портретом герцога Сомерсета. Просторные комнаты. Высокие потолки. Изысканная округлость перил на лестницах. Отделанные мрамором камины. Хрустальные канделябры. Тонко выполненные фризы. Богатая лепнина на потолках. Окна с двумя подъемно-опускными створками. Всякий, кто побывал в доме, не мог сдержать восторга при виде этой красоты. Сайлас и Джессика лишь натянуто усмехались, когда гости заявляли им, что фортуна положительно улыбается их семейству.

Весной, спустя год после окончания строительства дома, Джессика сидела и наблюдала за тем, как Джереми беседует с неграми. Те привезли подводу строганых досок, предназначенных для постройки бельведера[27] в розарии, разбитом ею в восточной части земельного участка Толиверов.

– Я хочу сидеть в бельведере и наблюдать за тем, как розы пробуждаются в лучах утреннего солнца, – заявила она Джереми.

Негры были бывшими рабами, которым Джереми дал вольную вскоре после того, как перебрался в Техас. Тогда он освободил всех своих рабов, но только некоторые из них пожелали оставить своего прежнего хозяина. Путешествовать свободному чернокожему было небезопасно. Те, кто остался, продолжили работать на «Лесозаготовительную компанию Уорика». Им платили за работу и предоставляли жилье в опрятном, специально для них построенном поселке Холлоуз.

Тот факт, что Джереми освободил негров, не понравился другим рабовладельцам. Они даже угрожали бойкотировать «Лесозаготовительную компанию Уорика», но вскоре стало очевидно, что и помимо жителей округи у Джереми хватает заказчиков из более отдаленных местностей и округов республики. К тому же соседи тепло относились к самому Джереми и его грациозной супруге, а перевозка строительного леса издалека оказалась очень уж обременительной.

Однажды Джессика в разговоре с мужем сослалась на успешный опыт Джереми в превращении своих рабов в наемных работников.

Отвечая ей, Сайлас повысил голос:

– Ты хочешь, чтобы я платил негру, в которого и так уже вбухал тысячи долларов?

– Пусть он отработает вложенные в него деньги, а потом уже переводи его в наемные работники, – предложила Джессика.

– Я не могу себе этого позволить.

– В таком случае разреши им иметь долю от собранного хлопка, – не желая уступать, сказала жена. – Дело идет к освобождению рабов, Сайлас. Если разразится война, Юг ее проиграет. Север освободит рабов, и без справедливой оплаты труда наших негров выращивать хлопок ты не сможешь.

– Никакой войны не будет, – категорично заявил он.

Слушать дальнейшие доводы в пользу растущего недовольства Севера положением вещей на Юге муж не стал. Он заявил, что его рабы счастливы и довольны жизнью. Они поют, когда работают в поле. Никто в Техасе так хорошо не одет и не имеет такого хорошего жилья, как его негры. Они получают медицинскую помощь. У каждой семьи есть собственный огород и садик с фруктовыми и ореховыми деревьями. У каждой семьи – своя дойная корова. По субботам и воскресеньям они отдыхают. Кроме того, Сайлас никогда не разлучал семьи. Он напомнил жене, что, несмотря на явное недовольство других плантаторов, своими делами он подал беспрецедентный пример. Он выполнил все ее просьбы касательно комфорта и безопасности рабов, но ничего сверх этого делать не намерен.

Джереми указал неграм, куда сгружать доски, отряхнул древесную пыль с ладоней и уселся подле Джессики на украшенном коринфскими колоннами крыльце дома на Хьюстон-авеню. Недавно улицу вымостили кирпичом, выжженным из местной красной глины.

На дворе стоял апрель 1848 года.

– Ладненько, мисс Джесс. Как поживают ваши розы? – спросил он, снимая с головы шляпу и вытягивая свои длинные ноги.

– Скажу по правде, лучше, после того как я пересадила их из Сомерсета, – произнесла Джессика, придав своим словам немного ироничного, двусмысленного звучания.

Джереми рассмеялся.