Дикий цветок

Тут же девушка снова оказалась в объятиях Глена. Не выпуская ее из рук, он втиснулся с ней в комнату, приоткрыв плечом дверь, и ногой захлопнул ее за собой. Трость полетела на пол, а Джасти — на небесно-голубые подушки пышной кровати с балдахином, которая опасно зашаталась, когда на нее обрушился Глен. Но они не обратили на это внимания. Джасти так страстно и жадно отвечала на поцелуи Глена, что тому некогда было обдумывать свои поступки.

Ее руки скользнули под тонкий шелк его рубашки и начали поглаживать спину. Они медленно передвигались по поясу к животу и груди, мелкие завитки на которой щекотали ладони.

Джасти проворно приподняла рубашку повыше и стала водить языком по маленьким твердым соскам, которые напряглись от нежной ласки.

Похоже, Глену это понравилось. Стараясь ей не мешать, он начал раздеваться и потом со вздохом вытянулся рядом с ней на кровати.

Джасти, не спеша, с расстановкой исследовала его тело. Потом спрыгнула с постели, взялась за подол своего платья и грациозным движением сняла его через голову. Под платьем на ней не оказалось ничего, кроме тончайших розовых трусиков, сквозь которые просвечивала чуть тронутая летним загаром кожа.

Медленно снимая заколку за заколкой, Джасти распустила длинные рыжеватые волосы, встряхнула ими, и они, будто нити из чистого золота, рассыпались по ее обнаженной спине.

Глен выпрямился. Он схватил Джасти за руку и одним рывком притянул на кровать.

— Я хочу, чтобы ты была совсем близко ко мне, — прошептал он, прижавшись лицом к ее груди. Аромат ее кожи действовал, как опиум, от которого путались мысли и закипала кровь. Глен чувствовал горячие толчки в жилах, когда начал гладить тело Джасти.

Сначала она с удовольствием принимала его ласки. Мягко и бережно Глен пытался подарить ей то же блаженство, что и она ему, и Джасти это было приятно. Но вдруг она вскочила, крепко схватила его запястья и завела ему руки за голову, лежащую на подушке.

Теперь его тело целиком и полностью очутилось во власти ее глаз и прикосновений. Джасти начала спокойно и неторопливо поглаживать его лоб, грудь, живот, бедра, ноги.

На обратном пути на помощь были призваны губы и язык. И так она заводила Глена все дальше и дальше, от одной степени возбуждения к следующей, пока он наконец не отреагировал. Взяв ее руки, Глен положил их туда, где больше всего были нужны ласкающие прикосновения.

Джасти действовала с осторожностью. Легко, как бы играючи, ее пальцы порхнули к его члену, погладили, вернулись к груди, снова оказались внизу и теперь настойчиво, целенаправленно теребили и ласкали твердеющую плоть.

Он чуть подвинулся, взял в ладони ее лицо и поцеловал. Поцелуй одурманил его, вымел из головы остатки сомнений и воспоминаний, освободив пространство для возвращения давно исчезнувшего чувства, к которому Глен уже привык считать себя неспособным.

Он осознал, что произошло, только когда очнулся, тяжело дыша, в объятиях Джасти.

Она баюкала его, как ребенка, глядя ему в лицо глазами, полными нежности.

— Эй? — мило улыбнулась она, когда взгляд Глена прояснился. — Кого ты перед собой видишь, меня?

— Да. — Глен с наслаждением потянулся и обхватил ее руками. — Тебя, тебя, всегда одну тебя. Ни о ком и ни о чем другом я больше думать не могу.

— Вот и отлично. — Девушка счастливо рассмеялась, высвободилась из объятий Глена и вытянулась на кровати рядом с ним. — Меня это вполне устраивает.

— В таком случае нам, пожалуй, пора подумать о таких вещах, как свадьба и семья?

Джасти вздохнула.

— Да, но только если ты перестанешь считать секс чем-то вроде большого спорта, — серьезно заметила она. — Любовь — не состязание в различных видах и не бег на короткие или длинные дистанции, а взаимный обмен чувствами людей, которые подходят друг другу.

— Ты думаешь, что я мог бы заниматься механическим сексом, без всякого чувства? — вспыхнул от неожиданности Глен. — Э, Джасти, как тебе такое пришло в голову? Послушай… честно, дорогая, иногда тебя осеняют совершенно безумные идеи.

— Такие уж безумные?

Глен, подумав немножко, улыбнулся.

— Да. — Он легонько провел рукой по ее груди. — Но мне они нравятся. Ты сделала из меня абсолютно другого человека.

В ответ прозвучал такой чувственный смех, что Глен вновь ощутил желание. С коротким стоном обняв Джасти, он принялся ее долго, со вкусом целовать.

— Охотнее всего я бы вообще больше не возвращался в Шайеннскую долину, — пробормотал счастливый Глен.

Они сидели на лужайке в парке Трумэна. Вокруг играли дети, несколько собак ошалело носились по газону, и студенты изнывали под ярким солнцем над толстыми учебниками, занимаясь зубрежкой к предстоящим экзаменам.

Джасти лежала, вытянувшись на спине, прикрывая рукой лицо от ослепительного света.

— Они тебя будут ждать, — вяло возразила она. Из-за жары и ленивого настроения мысли текли замедленно. — Вероятно, твоя мама уже беспокоится, что тебя еще нет дома.