Дикий убийца

— Кажется, я что-то слышу! — Кричит она, когда мы проходим немного дальше мимо деревьев, уклоняясь от переплетения лиан, пока она пробирается по все более и более раскисающей земле. — Там может быть…

Мы продираемся сквозь путаницу, и вот тогда я тоже слышу это, безошибочно узнаваемый журчащий звук ручья.

— Спасибо, — бормочу я, беря ее за руку, чтобы убедиться, что она остается рядом, пока мы направляемся к нему. Без еды мы можем какое-то время обойтись, если придется, но без воды долго не протянем. Это риск, без какого-либо способа ее очистки, но это лучше, чем ничего. — У нас есть бутылки для воды?

Елена кивает, вытаскивая их из сумки, которую мы взяли с собой.

— Держи, — говорит она, кладя их рядом со мной.

Я присаживаюсь на корточки у ручья, складываю ладони и подношу их ко рту, чтобы сделать маленький глоток. На первый взгляд, это вкусно, чисто и прозрачно, и все, что мы можем сделать, это надеяться на лучшее. Я откручиваю крышку с первой бутылки, макаю ее в ручей, чтобы наполнить, и краем глаза вижу Елену, пробирающуюся по тропинке.

— Не уходи слишком далеко, — кричу я ей вслед. — Мы возвращаемся, как только я закончу с этим.

— Хорошо! — Кричит она в ответ, и я возвращаюсь к наполнению бутылок, плотно завинчивая крышки на каждой из них и складывая их в пакет.

Когда я поднимаю взгляд, Елены нигде не видно.

— Блядь, — выдыхаю я, глядя на тропинку. — Елена!

Я зову ее по имени, но ответа нет. Я чувствую, как моя челюсть напрягается от разочарования, когда я перекидываю сумку через плечо, следуя по ее следам, направляясь в том направлении, куда, как я видел, она уходила. Я сказал ей, чтобы она не заходила слишком далеко, думаю я, с медленно нарастающим раздражением, поскольку вижу, что шаги удаляются все дальше от тропинки.

— Елена! — Я снова зову, вытаскивая пистолет и оглядываясь по сторонам. Я не думаю, что есть большой шанс, что здесь есть какие-то другие люди, но есть абсолютный шанс, что есть другие вещи, которые могут причинить ей боль. Я стискиваю зубы от разочарования, пытаясь не позволить своему разуму перебирать слишком много возможностей до того, как пойму, что есть причина для паники.

И тут я слышу ее крик.

Я знаю, что это она, высокий, тонкий, пронзительный звук ее голоса.

— Елена! — Я выкрикиваю ее имя, поворачиваясь в направлении, откуда, я почти уверен, он доносится, и затем я слышу крик еще раз.

— Левин! Помоги!

Я срываюсь с места и бегу на звук ее голоса, моя грудь сжимается от страха. Я снова слышу ее крик, а затем заворачиваю за угол, огибая очередные заросли лиан, и вижу ее распростертой в грязи, по ее бледному, искаженному страхом лицу текут слезы.

— Левин!

У нее подвернута лодыжка, но она пытается ползти вперед. Увидев меня, она поворачивается, указывая на меня с выражением ужаса на лице, и я мгновенно понимаю, чего она так боится. К ней извилистым ползком движется нечто, похожее на удава, достаточно большого, чтобы убить ее, если доберется до нее, его язык высовывается по мере приближения.

Елена снова кричит, ползет вперед по грязи, но он настигает ее. Ненадолго, думаю я с внезапной, яростной уверенностью, когда прицеливаюсь из пистолета, обхватывая пальцем спусковой крючок.

— Елена! Не двигайся!

Она замирает на месте при звуке моего голоса, хотя я знаю, что все в ней, должно быть, кричит, чтобы она продолжала пытаться убежать, когда огромная змея приближается. Я прицеливаюсь так тщательно, как только могу, желая быть абсолютно уверенным, что случайно не попаду в нее… и нажимаю.

Елена испуганно вскрикивает, когда раздается выстрел. Пуля на дюйм не попадает в голову змеи, и она шипит, отшатываясь, когда я прицеливаюсь еще раз, и на этот раз я попадаю, пуля попадает ей прямо в голову. Змея неподвижно валяется в грязи, и я вижу, как Елена падает вперед, вся кровь отхлынула от ее лица.

И когда я снова пускаюсь в бега, единственное, о чем я думаю, убедиться, что Елена в безопасности.

25

ЕЛЕНА

Я так шокирована, что не могу пошевелиться, в ушах звенит от выстрелов, пока я лежу, дрожа. Я смутно вижу, как Левин бежит ко мне, засовывая пистолет обратно за пояс, и наклоняется, чтобы подхватить меня на руки. Я прижимаюсь к его груди, дрожа всем телом, когда он начинает уносить меня от трупа змеи, одной рукой придерживая мою голову у себя на плече, пока он идет.

— Теперь ты в порядке, — бормочет он, его пальцы касаются моих волос. — Ты в порядке.

Я не уверена, что это полностью правда. Моя лодыжка пульсирует, боль пронзает ногу, и я слабо сомневаюсь, что она не сломана. Левин поднимает сумку с того места, где он ее бросил, закидывает на плечо, осторожно удерживая меня на руках, и так быстро, как только может, возвращается к нашему импровизированному лагерю.

Он не произносит ни слова, пока мы не возвращаемся. Он несет меня к кромке воды, опускает на песок и помогает смыть грязь, а затем снова поднимает и относит обратно к одеялам. Как только я устраиваюсь, он опускается на песок с глубоким вздохом, глядя на меня, слегка приподняв бровь.

— Что случилось, Елена?