Дикий Восток. 1910. Часть 2

Единственная фамилия, названная ими — Игнатова, вызывала в его памяти образ крупнейшего хозяина судостроительного завода в Тюмени и владельца пароходства, действующего на Оби и Иртыше — Игнатова. Но могла ли Татьяна быть его женой, да еще и бывшей? Он вроде бы старый уже… На вдову она точно не походила, никаких признаков траура в наряде, да и слова какие-то легковесные, скорее, разведены. Но дальше его память отказывалась выдавать новые данные.

Так или иначе, для Славки стало очевидно, что девушки, стоящие перед ним, относятся к высшим слоям омской и, шире, сибирской буржуазии. А значит, случайная встреча может в перспективе обернуться определенными выгодами для друзей.

Вывод из этих умопостроений следовал простой. Надо «качать» ситуацию и «ковать железо, не отходя от кассы», закрепляя перспективное и что греха таить, попросту приятное знакомство с расчетом на его развитие и выход к новому уровню деловых и личных контактов. Он отлично понимал и помнил, что в ту эпоху очень многое решалось за счет знакомств и связей. Впрочем, в их «девяностых» все обстояло ровно так же.

Пока он размышлял, возникла пауза, перемежаемая лишь негромким бормотанием Артема и стуком ключей о металл. Славка, очнувшись от размышлений и оглядевшись, заметил сложенный на заднем сидении автомобиля треногий мольберт, закрытый холстиной от пыли.

— Рисуете? Картина, набросок, этюд? — Поинтересовался Славка, продолжая вести светскую беседу, занимая дам, пока шла диагностика поломок.

— Да, небольшой этюд. Только сегодня закончила. — Вежливо, но несколько холодно отозвалась Александра.

— Мы затем и выезжали с сестрой на пленэр, — вторая из сестер, светлая, белокурая и синеглазая Татьяна подхватила нить разговора.

От глаз Славки не укрылись весьма заинтересованные взгляды то и дело обращаемые на молчаливо ковыряющегося в двигателе Торопова. Отметил он и неслучайно сказанную фразу о бывшем муже.

— Такая досада, супруг Саши в отъезде по делам, а шоффер-негодник оказался с утра пьян, едва машину не разбил, пришлось отправить его проспаться и ехать самим, взяв в помощники Марка. Он только недавно принят и еще толком не освоил технику. Благо Саша выучилась водить, живя в Москве.

— Откладывать выезд на другое время решительно невозможно, погода переменчива, натура могла «уйти», — добавила свою порцию пояснений Александра.

— Позвольте посмотреть, — проявляя настойчивость и некоторое нахальство, уцепился за тему Хворостинин, который считал себя в некотором роде «экспертом» по живописи начала 20-го века.

— Извольте. — Хозяйка поломавшегося авто нехотя откинулся завесу, открывая солнцу очень приятный глазу, светлых тонов пейзаж, изображающий берег и широкую гладь Иртыша, зеленые плакучие ивы, березы едва тронутые осенним золотом и парусную лодку в дали.

— Хорошо и плотно сбитый этюд с претензией на будущую картину. Ценно, что найден мотив, а не просто состояние природы и верное цветовое отношение. — Видя, что его внимательно и благосклонно-заинтересованно слушают, даже больше того радостно внимают, Вяче продолжил щедро раздавать комплименты. — Александра Михайловна, думаю, вам точно удалось уловить пространство и умиротворение природы. Хорошо, что не пошли на поводу у излишней детализации, а сделали упор в сторону верного колорита и отношений. Удачно схвачены эти первые всполохи осенней листвы среди зелени смешанного леса, отражающиеся в быстрых водах Иртыша. И так глубоко прописано небо с кучевыми облаками в ясных далях горизонта.

Александра благосклонно склонила голову, выражая признательность за теплые и продуманные слова.

— Так вы художник? Занимаетесь живописью? — Дождавшись окончания живописно-критического разбора, задала свой вопрос Татьяна.

— Нет, что вы, Татьяна Михайловна, я лишь ценитель и созерцатель прекрасного, а не творец. Разве что в литературе делаю некие наброски…

— Не скрою, лестно слышать столь благожелательный отзыв о моем произведении. — Ответила на долгий спич Хворостинина Александра. — Считаю его большей частью авансом на будущее. Надеюсь, когда-нибудь и в самом деле принять участие в картинной выставке, хотя бы и в Омске.

— Уверен, так оно и будет. Жаль, в городе пока нет художественной галереи, но всему свой срок. Будет и она. И кто знает, прямо в генерал-губернаторском дворце… — с улыбкой добавил Славка, сообщив чистую правду.

— У меня собрана неплохая коллекция работ европейских мастеров и ряд пейзажей моего учителя, Николая Авенировича Мартынова.

— Вы сказали, что увлекаетесь писательством? — Вернулась к прежней теме Татьяна. — И что из ваших сочинений можно прочесть?

— Пока ничего. На столе лишь замыслы и черновики. Но «Ундервуд» приобрел первым делом, как приехали в Омск.

— Но расскажите нам хотя бы, в каком направлении и жанре? — Продолжала настаивать неугомонная дама.

— Фантастика. — Просто ответил он. И дополнил, поясняя. — О будущем, о новых машинах, технологиях, открытиях и войнах. Куда же без них… к сожалению.