Дикки-Король

Он заметил, что эти слова причинили ей боль, как он и рассчитывал, и странным образом обрадовался. Но он не заметил, что Полина еле заметно вздрогнула, испугалась; у Джо, своего ровесника, она ощутила ту же жажду нагрубить, причинить боль, в общем, властвовать над ней, подчинить себе, что на мгновенье промелькнуло тогда в глазах Клода. Для нее Клод больше уже не будет крестным-покровителем, как и Джо не станет просто приятелем…

— Разумеется, — вздохнула она. — Каждый может купить себе белую майку…

Но остается Дикки. Полине остается Дикки, который поет о любви. Она бегом догнала группу фанатов, направлявшихся к замку.

— Я не могу избавить тебя от этого, — сказал серьезно обеспокоенный отец Поль. — Они устроят скандал, им кажется, что я лишил тебя свободы, понимаешь?

Дикки в джинсах и кремового цвета шелковой рубашке был бледен, лицо у него слегка опухло, словно с похмелья.

— Они не имеют права принуждать меня, — мрачно заметил он.

— Конечно, не имеют… Но если бы ты знал, сколько людей пришло сюда предъявлять требования, на которые у них нет права… Люди с ума сходят, когда видят, что другие не признают тот образ жизни, который они себе выбрали, которым они довольны. Я принимал здесь родителей, я советовал своим малышам выйти вместе с ними из парка, пройтись в деревню, даже собрать чемодан и отправиться провести уик-энд куда угодно… И до сих пор обо мне ходят сплетни, будто я удерживаю их насильно. Эти родители не замечали, что дома их детки весили сорок пять килограммов и кололись как чокнутые, а здесь, если я позволял им выкурить сигарету с марихуаной, — это целая драма. Эти родители давали пятнадцати-шестнадцатилетним ребятам по десять франков и день на карманные расходы, и они же возмущались, что тут их деток не осыпают золотом… Это люди, которые верят во что угодно, стучат по дереву, видят летающие тарелки и воображают, будто можно вылечить рак травами или в Лурде, и они же возмущаются, потому что мы пытаемся привить немного дисциплины и ума этим малышам, которые без этого угоняли бы машины или занимались кое-чем похуже…

Отец Поль был искренен, он недоговаривал, но был искренен больше, чем обычно. Он откровенничал потому, что никогда никому не откроется в своем бессилии. И по какому-то несправедливому повороту дела, именно в этом ему не удавалось никого убедить. Он прекрасно знал почему. «Ведь надо все бросить». Но отказаться он не мог только от одного — от надежды оправдаться однажды в глазах Роже. О! Оправдаться не только в том, что он преуспел, создал группу «дети счастья», повидал свет и сумел этим воспользоваться, но и в том, что с детства умел завоевать симпатию, любовь, доверие, в том, что ему стоило лишь руку протянуть, чтобы сорвать плоды, которые Роже не доставались…

— Я не готов, — сказал Дикки. — Понимаешь, они, наверное, ждут, что я им скажу о чем-нибудь… личном? А просто так, без музыки, без освещения, это разве пройдет?

— Надо пойти к ним, — настаивал отец Поль. — Они вбили себе в голову невесть что, будто я обрабатываю тебя, будто мы служим сатанинские мессы, не знаю чего еще… По крайней мере, человек тридцать из них приехали на машинах, на автобусе… Они не дадут просто так себя прогнать.

Этот людской прилив у подножия замка делал их, Дикки и его, союзниками, и отец Поль лишний раз пришел в восторг от того, что случай служит ему.

— Я боюсь, — сказал Дикки.

С террасы доносился шум. Сильный настойчивый шум — нельзя было разобрать, что он означает, любовь или вражду, — который время от времени перекрывал пронзительный вопль: «Дик-к-к-и-и-и!»

— Чего боишься? — спросил спокойный грузный Поль. К нему снова вернулись силы.

— Ты видел фильм «Человек, который хотел стать королем»?

— Да, да… По-моему, это по рассказу Киплинга.

Не надо спешить, не надо раздражать Дикки. Отец Поль достал из кармана трубку. Он вполне успокоился. Он подумал, как поступит граф, если фанаты примутся крушить что-нибудь.

— Не помню. В фильме есть персонаж по фамилии Киплинг. Но герой попадает в какую-то затерянную долину, убеждает туземцев, что он бог, и становится их королем, и все идет как по маслу до того момента…

— Да, помню. Когда он хочет жениться на молодой девушке вопреки местному табу, согласно которому, если он подойдет к девушке, та умрет. Правильно?

— Да. Девушка сходит с ума от страха, она царапает его или кусает, точно не помню, льется кровь, и этого типа разоблачают, потому что у богов кровь пролиться не может, и тут его убивают.

— Понимаю, что ты хочешь сказать, — медленно ответил Поль. (Никола и Роза находятся внизу, но они слишком молоды. Хватит ли им необходимой силы, чтобы сдержать фанатов? Может, поручить это Франсуа? Если бы он мог вызвать их по интерфону! Но он видел, что Дикки идет вперед в своем объяснении, словно эквилибрист по проволоке, и чувствовал, как опасно его перебивать.)