Дикое домашнее животное

Послышались шаги.

– Ты почему не спишь?

Он прошел к окну и закурил. Его черный силуэт закрывал собой полнеба. И весь мир.

– Не спится, – отозвалась я.

Мы помолчали.

Тишина, нарушаемая лишь треском цикад за окном, была практически осязаемой.

– Что-то случилось? – спросил он.

Я съежилась.

Хорошо, что я сижу в углу, куда не проникает лунный свет.

– Ничего не случилось.

Снова пауза.

Я приготовилась к самому худшему.

– Что-то происходит? – его голос был таким мягким, таким участливым, что хотелось плакать. – Ты в последнее время сама не своя.

Хорошо, что он не видит моего лица.

Милый мой, ты знаешь меня слишком недолго, что понять, какая я на самом деле. Похоже, ты принял неправильное решение, дав мне шанс.

А вот твое первое мнение обо мне было, наоборот, верным: я жуткая, махровая, законченная индивидуалистка. И никто мне не нужен.

У Жванецкого есть шикарная фраза: «Погружена в себя настолько, что другой там уже не помещается». Это про меня. Моя вселенная вращается вокруг меня, и в ней нет места ни для кого другого.

Я сломала свою жизнь и запросто могу искалечить твою.

И если все же я не последняя дрянь, то немедленно прекращу этот садомазохизм.

– Может, я слишком тороплю события? Или что-то не так делаю? – спросил Игорь.

Мне показалось, что меня ударили под дых.

А потом неведомая сила подняла меня с места и повлекла к темному силуэту в оконном проеме.

Я обняла его крепко-крепко. Так кающиеся грешники отчаянно цепляются за распятие и молят о прощении.

– Даже если я в чем-то виноват, вряд ли стоит меня душить, – рассмеялся он, и я ослабила объятия.

Ужасно, но в кольце его теплых оберегающих рук я не чувствовала себя в безопасности.

Моя щека прижималась к его плечу. Мне было слышно, как бьется его сердце.

Я слишком сильно любила его. И поэтому была просто обязана отпустить его на волю.

Глава 21

– …Нет, вы представляете? Бедолага, начитавшись Дюма, совершенно искренне считал, что клюква только такой и бывает!

Все дружно рассмеялись, и мой отец громче всех. Я, поддавшись общему настроению, тоже улыбнулась.

Вот так всегда: где бы отец ни появлялся, он моментально становился центром всеобщего внимания. Его энергии невозможно было противиться, перед его обаянием нельзя было устоять.

Впрочем, сегодня папа был необычно сдержан и старался не перетягивать одеяло на себя. В другое время он бы с удовольствием покрасовался перед моими друзьями и, в особенности, перед невероятно похорошевшей счастливой Антониной. Но сегодня за столом присутствовал тот, увидеть кого родители, честно говоря, уже отчаялись – мой мужчина.

Да, это был воистину особенный день. Фактически, кульминация невероятных событий, начавшихся одним солнечным майским утром почти три месяца назад.

С той самой субботы все пошло наперекосяк. Моя жизнь, долгие годы протекавшая по давным-давно установленным мною же правилам, внезапно покатилась под откос.

И с каждым днем ощущение, что меня затягивает в какую-то страшную черную воронку, становилось все сильнее. И, как следствие, нарастало чувство протеста.

Я уже раз десять собиралась с силами для решающего разговора. Но стоило мне посмотреть в эти зеленые глаза, как моя решимость улетучивалась.

Я мучилась невероятно и, похоже, мучила его.