Дикое искушение (ЛП)

— С тобой все в порядке, — шептал Лиам снова и снова, пытаясь вернуть меня в состояние, в котором я могла бы снова запомнить его слова. — Ты в порядке.

Спустя, казалось, целую вечность, я успокоилась после шока, слезы все еще лились из моих глаз, как капли дождя, но моя буря уже не бушевала так сильно. Лиам наклонил мою голову вверх, зацепив пальцем мой подбородок, заставляя меня посмотреть на него. Его глаза были красными, выражение лица страдальческим и мучительным, и я боролась с желанием поцеловать все это. Я не могла, да? Как я могу еще заботиться о нем?

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, — Лиам наконец нарушил молчание. — Ты знаешь, что это правда?

Я просто кивнула. Мой голос застрял в горле от правды этого вопроса, и я просто не могла осмелиться сказать это. Раньше мне причиняли боль люди, которые должны любить меня и защищать. Это была инстинктивная реакция, вызванная опытом.

— В твоих глазах страх, Джейми. Я знаю, что ты лжешь мне.

Я снова уткнулась головой ему в грудь, защищаясь от его понимающего взгляда, вдыхая его еще раз, прежде чем уйти, не зная, вернусь ли я когда-нибудь.

Лиам был прав. Я думала о беге. Но единственное, что заставляло меня бежать, — это моя совесть. Как я могу с этим смириться? Как его откровения могли не изменить мои чувства к нему?

Я сломлена, и до сих пор Лиам был единственным, кто мог собрать меня воедино. Я так сильно хотела его, но не знала, как смогу взять его теперь.

Глава 20

Джейми

Мне потребовалось две недели, чтобы сказать это чертово слово.

Мафия.

Ма-фи-я.

Я не могла сдержать холодок, пробегавший по моей спине каждый раз, когда образ и слово сталкивались в моем мозгу. В первый раз, когда оно соскользнуло с моего языка, я словно теряла вместе с ним часть себя.

Никогда в своих самых смелых мечтах я не могла предположить, что это будет большой тайной, которой Лиам изо всех сил пытался поделиться. Мэтт приподнял эту вуаль на вечеринке по случаю дня рождения Элисон, и я была слишком слепа, чтобы увидеть, что это такое.

Я пыталась связать свой образ Лиама с тем, что я предполагала в мафии, но просто не могла. Представить себе его идеальные руки, запятнанные кровью, было слишком нереально, чтобы быть правдой.

Верно?

Но это не так. Вот кем он был, и больше всего меня беспокоила не только его признание, но и моя реакция на его откровение.

Ничего.

Ничего.

Абсолютно чертовски НИЧЕГО!

Ничего не изменилось в моих чувствах. Я должна была почувствовать отвращение, страх и запугивание. Но единственное желание, пробежавшее по моему телу, когда я увидела, как Лиам обнажился передо мной, было обнять его. Поцелуй его страх потерять меня. Любить его до тех пор, пока он не усомнится, что заслуживает того, чтобы его любили так же сильно, как и я.

Вместо этого я ушла, попросив у Лиама время и пространство, чтобы все обдумать. Он сделал именно так, как я просила. Тем не менее, несмотря на то, что он изо всех сил старался держаться на расстоянии в течение дня, он каждую ночь отправлял мне сообщение с пожеланиями сладких снов. Никаких вопросов, никаких требований. Просто напоминание о том, что он думал обо мне каждую ночь. Как будто свежая красная роза, которую он каждый день оставлял у меня на пороге, недостаточно хорошо справлялась с этой задачей.

Правые и неправые вели войну, успокоив мою совесть, мой моральный компас падал с высоты каждый раз, когда он выигрывал сфальсифицированную битву.

Как я могу с этим смириться? Как я не собрала чемоданы и не ушла бесследно? Насколько больной и извращенной я должна была быть из-за его ужасной реальности, чтобы хотя бы погасить огонь, который горел во мне ради этого человека?

Я была влюблена в чертового убийцу. «Силовик», как он выразился, и единственное, о чем я могла думать, это то, как его губы идеально вписались в мои. То, как тепло его тела уравновешивало лед в моем сердце. То, как его демоны могли унести мою душу в ад, и я была бы не против билета в один конец, лишь бы он был двойным.

Он и я.

Я и он.

Остальное все к черту.

Я не могу быть в здравом уме. Здравомыслящий человек этого не примет.

Прошло две недели, а он все еще не говорил ни об этом, ни о нас. Он достаточно меня уважал, чтобы не давить.

Я была слишком занята навешиванием на себя ярлыков из-за того, что не обращала внимания на то, кем или чем он был, поэтому я всех закрыла. И все же ничто из того, что я говорила себе, не успокаивало меня.

Я:Я знаю.

Я написала Элисон. Ничего, кроме этих двух слов, не вышло, и я нажала «Отправить», прежде чем успела еще раз обдумать это. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто меня понял. Но никто, кроме нее, никогда не мог этого сделать.

За последние две недели она писала мне несколько раз, проверяя, все ли со мной в порядке. Я не нашла в себе сил ответить, потому что не знала, как это сделать. Мой мозг разъедал мою совесть, или наоборот?

В любом случае, на такой простой вопрос у меня не было правдивого ответа. Вскоре мой телефон завибрировал от ее ответа.