Дикое подчинение (ЛП)

— Тогда тебе понадобится урок послушания. — Я встаю. Это неприемлемое поведение для любой сабы. И если я отпущу это, она никогда не научится. Я пересекаю комнату и встаю над ней.

— Вставай.

Я вижу еще одну вспышку упрямства в ее глазах.

Она все же поднимается, но неохотно.

— Иди наверх, — мягко приказываю я. — Сними одежду и встань на колени рядом со скамьей. Подожди меня там.

Я слышу ее дыхание. Теперь в ее взгляде есть желание.

— Да, Мастер, — выдыхает она, явно взволнованная.

Изабелль уходит в зал и поднимается по лестнице. Я уделил минутку, наблюдая за ней. Она думает, что для нее это будет веселье, сексуальная игра, но это намного больше. Мы только начинаем ее обучение, но ей нужно понять, что я серьезен. Нет места непослушанию.

Я решаю принять душ и сменить одежду, оставлю ее ждать двадцать минут или больше.

Ожидание удовольствия или боли — мощный инструмент, и к тому времени, когда я медленно поднимаюсь по лестнице и открываю дверь, Изабелль вспыхивает от волнения, на коленях, как мне нужно.

Она сняла с себя одежду, но еще не голая. На ней нижнее белье из бледно розового шелка. Безумно красивая. Ее полные груди набухли под кружевными чашками, ее округленная задница зовет мой член.

Я закрываю дверь и поворачиваю замок. Она вздрагивает, затаив дыхание от звука.

— Каждый раз, когда ты бросаешь вызов моей команде, будешь наказана, — строго говорю я, подходя поближе. — В этих отношениях нет места для страха или непослушания. Следуй правилам, и я вознагражу тебя. Непослушание имеет последствия. Ты поняла?

— Да, Кэм, — шепчет Изабелль. Один резкий взгляд на нее, и она сразу поправляется. — Я имею в виду, да, Мастер.

— Отлично. Теперь, из-за того, что ты вела себя по-ребячески, мне придется наказать тебя, как ребенка.

Я вижу предвкушение на ее лице, нервное сочетание возбуждения и страха. Я напоминаю себе, что Изабелль невинна: она никогда раньше такого не испытывала. Ее единственный опыт боли заключался в том, когда Брент выпорол ее в клубе, и это не имеет ничего общего с ее потребностями.

Мне нужно показать ей удовольствие, которое может идти рука об руку с болью; познакомить ее с восхитительным ощущением, которое только усиливает ее удовольствие.

И напомнить ей, кто здесь босс.

Я приказываю ей твердо:

— Доползи до скамейки и подними свою юбку.

Изабелль быстро подчиняется, подняв ее к своим бедрам и обнажая кремовые ягодицы, разделенные кружевными трусиками.

Боже, она гребаная богиня, фантазия каждого Дома, воплощенная в жизнь. Невинная и упрямая, ее тело кричит о моей руке.

Я прохожу к резной деревянной стойке, где держу свои инструменты. Я чувствую на себе взгляд Изабелль, наполненный любопытством.

Я поглаживаю ручки инструментов.

— Что мы должны использовать сегодня? — размышляю я вслух, зная, что ожидание только усилит ее возбуждение. — Флоггер? Стек? Кнут?

Я слышу, как она задыхается от шока. Я скрываю свою улыбку. Я бы никогда не начал с экстремальных инструментов, но нужно немного страха, чтобы научить ее некоторому уважению.

— Нет. — Я кладу игрушки и поворачиваюсь к ней. — Мне не нужна дополнительная помощь, чтобы наказать тебя. Я более чем способен заставить тебя умолять только своими руками.

Ее глаза вспыхивают. Она нервно облизывает губы и смотрит прямо на мой член. Черт.

Я так сильно хочу завладеть этим ртом, засунуть в ее мокрый пустой рот свой член.

Скоро.

Я подхожу обратно к скамейке и наклоняюсь над Изабелль, пробегая рукой по шелковистым волосам и опуская на ее спину. Я осторожно кладу руку на ее задницу.

— Поднимись на скамейку, — приказываю я. — И ни при каких обстоятельствах ты не должна отпускать ее.

Она сглатывает, хватаясь за специально разработанные ручки, которые простираются вниз по полу. Ее бедра раскрывают часть розового кружева, покрывающего ее холм. Теперь ее тело приподнято и открыто для меня.

Я шлепаю ее без предупреждения.

Изабелль вскрикивает, толкаясь вперед на скамейку. Прежде чем она смогла оправиться, я снова шлепаю ее серией коротких острых ударов. Она визжит каждый раз, когда моя рука воздействует на гладкую кожу ее задницы, но я стараюсь варьировать там, где шлепаю каждый раз, никогда не ударяя в одно и то же место дважды, и продолжаю.

Два. Три. Четыре.

Я чувствую, как ее тело дрожит от удара, чувствую дрожь в ее конечностях.

— Пожалуйста, — вздыхает она. — Кэм!

Пять. Шесть. Семь.

Она отпускает скамейку и пытается сбежать.

— Нет. Оставайся. — Я держу ее волосы одной рукой, дергая ее на место, позволяя последним ударам опуститься с полной точностью.

Восемь. Девять. Десять.

Я остановился.

Изабелль падает вперед, рыдая на скамейке. Я позволяю ей плакать.

Она плачет не от боли, просто потрясена. Я был осторожен: никогда не применяю больше давления, чем это необходимо. И хотя ее задница покраснела от ударов моей руки, следы скоро исчезнут.

Это будет уроком.

Я вижу каждый отпечаток, как знак победы.

Сила проходит через меня, как наркотик, но я не останавливаюсь, чтобы насладиться этим. Она почувствовала боль непослушания, только теперь она может узнать удовольствие от подчинения.