Дикое поле

Оно открылось внезапно, выплеснулось из-за кустов пронзительной сверкающей синью, ударило по глазам отраженным солнечным блеском, шумнуло волной, оставив на черных прибрежных камнях грязно-белую пену прибоя. Море…

— Здорово как, дядя Миша! — Парнишка соскочил с лошади, разулся, побежал к воде…

— Эй, эй, не торопись, парень! — закричал ему вслед Михаил.

— Да поздно уже было, поздно — коварная волна, подкравшись, сбила мальчишку с ног, накрыла…

— Ой, здорово как! — отплевываясь, засмеялся Артем. — Только холодновато… ухх!!!

— Давай, давай, вылезай, хватит, — Ратников спрыгнул с лошади, заворчал. — Еще не хватало, чтоб кое-кто простуду подхватил или какой-нибудь там грипп.

— Грипп — он от вирусов бывает, дядь Миша.

— Зато воспаление легких — не от вирусов… Давай-ка, Темка, раздевайся да сушись… грейся на солнышке… хотя бы во-он на том камне, что за скалой. Там и ветра нет, кстати.

— Ага… Дядя Миш, а ты купаться будешь?

— Да, пожалуй, — молодой человек посмотрел в море и улыбнулся. — Раз уж с банькой не вышло — искупнусь.

— И я…

— Нет уж! Тебе хватит уже. Кому сказал — давай к камню!

Прогнав мальчика, Ратников быстро скинул одежду и решительно бросился в воду… И столь же решительно выскочил обратно — холод-то был — ухх! Все же пару раз нырнул, от грязи отскребся — и то хорошо, и то славно! Вшей да блох вывести… особую травку надо поискать, что им это купание?

Одевшись, Михаил привязал лошадей у камня, где уже загорал на солнце Артем.

— Пойду, травки поищу… от вшей.

— Ой, дядь Миша — давно пора, я уж весь исчесался! А ты хоть знаешь, какую травку-то брать?

— Поучи Машу щи варить… — Незлобиво буркнув, молодой человек направился к большому серому валуну, давненько уже присмотренному. На него и взобрался с разбега, глянул…

И с облегчением хмыкнул.

Ну, вон она, желтая юрта — метрах в двухстах, за мысом. Совсем рядом. Стоит себе и стоит, и людей вокруг что-то не видно. Неужто, ушли уже? Переправились? Так вот, сразу?

Миша обеспокоенно всмотрелся… Ага, вот лошади, привязаны к раскидистому кусту.

Вот еще дымящийся костерок, а чуть дальше — повозка. Сразу за ней — какие-то люди… отсюда не поймешь, кто — злодеи или пленники?

Ладно…

Соскочив с валуна, Ратников вернулся за лошадью.

— Что, нарвал уже травы, дядя Миша?

— Травы? А, нет ее там. В другое местечко съезжу… А ты, Артем, как услышишь чего, сразу в кусты прячься. Лошадок я во-он на том лужку стреножу — пускай попасутся, травку свежую пожуют.

— Дядь Миш… а ты долго?

— Как пойдет, Темка, как пойдет… Одежка-то как, высохла?

— Да почти уже.

— Как высохнет, сразу и одевай, да наготове будь — вдруг да срочно бежать придется.

— От кого бежать-то?

— Не от кого, а — куда.

— Ой, дядь Миша, неужто — домой скоро?

— Скоро, скоро… лежи. Я быстро.

Подумав, Ратников решил пробираться к юрте пешком — так оно выходило надежнее — и, стреножив лошадей на лугу, быстро зашагал вдоль моря. Не дойдя до становища шагов с полсотни, свернул к самшитовым зарослям, пусть и колючи, зато от чужих взглядом скрывают надежно.

Пополз, подобрался почти к самой юрте — слава богу, собак не было. Одни люди… Пятерых связанных пленников — подростков — стерег какой-то кривоногий черт в распахнутом малахае и мохнатой лисьей шапке. Черт сидел на корточках у костерка и что-то жарил, время от времени косясь на пленных и поигрывая сабелькой.

Юрта, кстати, находилась от него шагах в двадцати, у самого моря — иные особо наглые волны дотягивались до войлочных стен. Очень неудобно поставили, очень… Могли бы чуть выше — там и удобней, и суше… Могли бы. Но не поставили. А это значит… Значит — злодеям именно это место и нужно: в будущее уйти! Прямо отсюда. Та-ак…

Интересно, есть ли кто в юрте? Хорошо бы проверить…

Кривоногий страж бдительно охранял пленников, юрту же никто не стерег. Да и зачем — не унесут же ее? Ага… Вот стражник поднялся на ноги, лениво потянулся… и гулко закашлялся. Простудился, что ли? В таком-то малахае?

Подыскав подходящий камень, Ратников подкрался ближе, замахнулся… и замер! На веревочке, протянутой от юрты к росшим совсем рядом густым кустам жимолости, среди всего прочего добра сушились на солнышке… розовые женские трусики!

У Миши отпали последние сомнения, еще таившиеся где-то в глубине подсознания.

Подбросив на ладони камешек, молодой человек снова примерился… В этот момент полог юрты резко откинулся и на улице показались двое — Окунь Рыбаков и Алия… ну, кто же еще-то?

Над чем-то смеясь, они подошли к лошадям, отвязали.

— Эй, парень! — почему-то по-русски крикнула Алия стражнику. — Мы сейчас отъедем, присмотри за очагом в юрте.

Посмотрев на девушку, Окунь усмехнулся и повторил то же самое по-тюркски, после чего оба уселись в седла и неспешно поехали в степь.

Пора — решил для себя Ратников и, выбросив камень, рванул к юрте… Затаился, выбрал удобный момент… и вмиг оказался внутри кочевого жилища.

Под ногами мягко стелились кощмы, в обложенном круглым булыжником очаге теплились красные угли. Верхняя кошма юрты был откинута, и сверху валился столбом пыльный луч света.