Дикое поле

Иван тут же перемахнул через тын, по-кошачьи мягко приземлился и выхватил кинжал. Широкое лезвие тускло сверкнуло и мгновенно окрасилось кровью: первый удар достался человеку, второй — собаке. Стрелец вытер клинок о шерсть пса и поднялся на крыльцо.

Через несколько секунд к нему присоединился Павлин. Между собой стрельцы теперь общались только с помощью жестов, опасаясь выдать себя находившимся в доме. Иван молча показал на сараи и конюшню, но Павлин отрицательно мотнул головой и слегка подтолкнул его к дому: он хотел напасть внезапно, пока никто из разбойников не встревожился.

Тихонько открыв дверь, стрельцы проскользнули в темные сени, разделявшие дом на две неравные половины. Павлин показал стволом трофейного ружья на двери в левую пристройку. Попов подкрался к ней и прислушался: изнутри не доносилось никаких звуков. Осмелев, он потянул за кольцо и поглядел в щель, но тут же отпрянул: прямо на полу, подстелив овчины, вповалку спали около десятка разбойников. Над ними облаком висел крепкий запах сивушного перегара. Широкий стол был завален объедками и залит вином. Подвешенный к низкому потолку масляный фонарь чадно коптил и грозил вот-вот потухнуть, а узкие окна-бойницы, прорубленные в бревенчатых стенах, закрывали массивные наружные ставни, почти не пропускавшие света. Наверняка здесь и в яркий летний день царил сумрак, а сейчас, когда еще не полностью рассвело, и подавно.

Отстранив Ивана, в щель заглянул Павлин. Прикрыв дверь, схватил широкую прочную лавку, перевернул ее вверх ножками и вогнал между дверью и противоположной стеной.

Теперь надо было двигаться дальше, и удальцы приоткрыли правую дверь. За ней оказалось почти пустое помещение, похожее на кладовку. В углу лежали знакомые тюки с товаром, которые они вывезли из Москвы. Рядом валялись седла, а на них, широко разбросав ноги в грязных сапогах, спал мертвецки пьяный разбойник с заплывшим от удара глазом. Из смежной комнаты доносились глухие голоса. Павлин прислушался.

— Плохо искали, — сердито выговаривал кто-то, и Тархов узнал голос главаря. — Распорем тюки, раздерем седло, всю одежду раздергаем на нитки, но найдем!

— Слухай, Данила, — просипели в ответ. — А может, мы не того поймали? Корчмарь мог позариться на обещанный товар и подсунуть вместо гонца настоящего купчишку с тугой мошной.

— Ошибки нету! — отрезал Данила. — Сбежавшие стрельцы, наряженные приказчиками, — его охрана. Все сходится! И по обличью гонец такой, как его описали. Нет, Исай указал верно.

— Стрельцы могли унести грамотку, — предположил кто-то третий.

— Им ее не доверят.

— Почему? — Это был голос четвертого человека, и Павлин весь обратился в слух, стараясь понять, сколько же там врагов.

— Грамотка к тайному человеку. Доверить ее — значит, открыть тайну. Надо искать у этого.

— Поищем. Пора поднимать парней. Пусть отправляются ловить стрельцов. Хватит дрыхнуть.

Это был голос пятого. Тархов показал Ивану растопыренную пятерню и вытащил из-за пояса заряженный пистолет. Поудобнее перехватил правой рукой ружье, сжал в левой пистолет и ударом ноги распахнул дверь.

— Руки на стол! Кто шевельнется, получит пулю! — тихо сказал он.

Наверное, резкий окрик произвел бы на расположившихся вокруг стола разбойников меньшее впечатление, чем неожиданное появление огромного грязного человека с ружьем и пистолетом и не вязавшийся с его грозным видом тихий голос. Следом за Павлином в комнату протиснулся Иван и тоже направил на врагов свои пистолеты, справедливо рассудив, что им неизвестно, заряжены они или нет. Главное, внезапность!

Ошарашенные ночные работнички застыли, как истуканы, боясь пошевелиться: разве могли они предположить, что сбежавшие стрельцы, которых они собирались ловить, сами заявятся в их вертеп? На несколько мгновений врагов сковал суеверный ужас — ведь только что говорили о беглецах, и вот они здесь!

Первым пришел в себя главарь. Он скривил в усмешке тонкие губы:

— Лихо, ничего не скажешь… Сознайтесь, где письмо, и катитесь на все четыре стороны. Мне — грамотку, а вам — жизнь и свободу! Идет?

— Где купец? — Павлин направил ствол пистолета на Данилу.

— В подклети, — спокойно ответил тот — Где же еще? Ну, говорите, куда запрятали письмо?

— Ишь, шустрый! — Иван недобро рассмеялся и, не опуская пистолетов, бочком двинулся к окнам. Как оказалось, все они выходили на болото. Дом был построен с таким расчетом, чтобы в случае надобности отражать внезапное нападение, поэтому на поляну смотрели узкие бойницы, прорезанные в толстых бревенчатых стенах, а на трясину, со стороны которой никто не мог подойти к гнезду разбойников, выходили широкие, с узорными переплетами окна-витражи.

Эта комната тоже резко отличалась от других помещений: на полу лежали медвежьи шкуры, стены украшали головы оленей с ветвистыми рогами и дорогие ковры, на массивном резном столе горели свечи в канделябрах. А сами разбойники сидели в креслах с высокими спинками. Заметив еще одну дверь, Попов показал на нее стволом пистолета:

— Там кто?

— Никого. — Данила равнодушно пожал плечами. — Там панская спальня.