Дикое поле

Иван толкнул дверь и увидел две большие комнаты, разделенные золоченой деревянной аркой. Стены были затянуты немецкими гобеленами, на полу лежали узорчатые дорожки, а по углам стояли широкие кровати. Здесь окна тоже смотрели на бескрайнюю трясину.

Неожиданно грохнул выстрел. Попов метнулся назад. Один из разбойников корчился на полу, зажимая рукой рану в плече. Павлин отбросил разряженное ружье и приставил дуло пистолета к виску Данилы. Остальные сидели, опустив руки на стол, где среди недопитых кубков и тарелок с дичиной лежали пистолеты и ножи.

— Редкое блюдо из мозгов дурака! — зловеще засмеялся Тархов. — Кого угостить?

— Ты все равно не уйдешь. — Данила облизнул пересохшие губы.

— Поглядим, — мрачно ответил Павлин

— Там пусто, окна на болото, — сообщил Иван. И толкнул стволом пистолета ближайшего к нему разбойника: — Вставай! Но без шуток!

С другой половины дома уже доносились глухие удары: разбуженные выстрелом ночные работнички, спавшие в людской, пытались выломать дверь. Долго ли она выдержит?

Быстро обыскав разбойника и убедившись, что он безоружен, Попов втолкнул его в спальню. Потом, не мешкая, отправил следом за ним всех других, кроме Данилы, плотно закрыл дверь и задвинул засов, а для верности заткнул кольцо ножкой массивного кресла. Закончив, он подошел к столу, сунул свои пистолеты за кушак и вооружился лежавшими на столе. Еще один подал Павлину, а другие засунул ему за пояс. Ножи выбросил в окно.

— Хто? — раздался вдруг из прихожей пьяный рев, и в дверях появился дрыхнувший на седлах разбойник.

Павлин лягнул пьяницу ногой. Тот отлетел, стукнулся головой о стену и медленно сполз на пол. Попов схватил его за ноги, подтащил к окну, распахнул рамы и перевалил тело через подоконник. Через секунду внизу удовлетворенно чавкнула ненасытная трясина. Лицо Данилы стало мучнисто-бледным. Он уже понял, что просто так ему не отделаться: стрельцы действовали с безрассудной отвагой обреченных, не останавливаясь ни перед чем. Но, может быть, удастся сторговаться с ними? Обещать им что угодно, лишь бы сохранить жизнь? Остолопы, развалившиеся на полу в людской, позволили запереть себя. Караульный наверняка погиб, а ближайшие подручные сидят в панской спальне и притихли как мыши. Кто бы подумал, что всего два человека сумеют овладеть похожим на крепость охотничьим домиком?

— Что вы хотите? — Данила прислушался: выломали уже дверь в людской? Нет, все еще возятся. Надо как-то выкручиваться, тянуть время, чтобы похожий на медведя мужик не вздумал спустить курок.

— Веди в подклеть! — приказал Павлин. — Где вход в нее?

— Со двора. — Главарь медленно встал и на негнущихся нотах шагнул к выходу. Иван обогнал его и пошел впереди. Сзади топал Павлин, уперев Даниле между лопаток ствол пистолета.

— На улице есть кто? — спросил стрелец, когда миновали прихожую.

— Нет, — буркнул Данила.

Вот и сени. Дверь людской трещала под ударами. За ней раздавались возбужденные голоса и яростная ругань.

— Прикажи им сидеть тихо, — велел Иван. — Ну!

— Только в обмен на жизнь, — немедленно ответил главарь. — Я отдам вашего человека, товар и лошадей, а вы отпустите меня.

— Эй, вы! — заорал Павлин.

За дверью притихли, настороженно выжидая, что последует дальше. Получить пулю от запертых в людской разбойников стрелец не боялся: даже длинноствольное ружье не пробьет сколоченную из толстых досок дверь, не говоря уже о бревенчатых стенах. Их можно разворотить разве что пушкой.

— Тут ваш Данила. Если будете ломать дверь или стрелять, мы его тут же прибьем, а дом запалим со всех углов.

— Брешет, холера! — взвизгнули за дверью, и Тархов сердито ткнул главаря стволом пистолета:

— А ну, подай голос! Не то, как Бог свят, тут и положу!

— Ребята! — Данила сипел, как простуженный. — Сейчас ихний верх! Потом за все посчитаемся.

В ответ из людской донеслись грязные ругательства. Разбойники несколько раз, как тараном, бухнули в дверь чем-то тяжелым: наверно, столом или прикладами ружей. Но дверь держалась крепко — лавка заклинила ее намертво. Убедившись, что запертым ночным работничкам быстро не выбраться, Павлин подтолкнул Данилу к выходу:

— Показывай, где подклеть?

— Постреляют нас во дворе, — уперся главарь. — Из комнат весь двор под прицелом можно держать.

— Ничего, мы по стеночке, — успокоил его Иван. — Все равно первая пуля твоя. Пошли!

Обреченно вздохнув, Данила подчинился. Да и как не подчиниться, когда в спину упирается ствол пистолета? И почему только хозяин охотничьего домика не прорыл потайной ход за тын, как в лисьей норе? Кажется, когда выстроил дом-крепость в лесу, обо всем подумал, а тут дал промашку. Нет бы самому исправить этот промах, но все мы задним умом крепки и горазды махать кулаками после драки, глотая юшку из разбитой сопатки. Панам хорошо, они сидят далеко отсюда и только командуют, а каково ему идти под выстрелы собственных подручных? Как будто он и так мало рисковал шкурой. У-у, драконье семя!