Дикое Сердце 1 часть

- Как ты будешь приветствовать свою новую госпожу? Посмотрим, сделай поклон, – Хуан не смог удержаться от смеха. – Великолепно! Превосходно! Ты съел виноград? На, возьми еще одну гроздь и убирайся.

Сегундо опустил голову. Хуан покинул единственную каюту, прошел по палубе, оперся о борт, взглядом орла различая на неясной линии горизонта уходящую в облака вершину высокого вулкана с его неприступными склонами. Затем его рука опустилась и схватила негритенка, со странным волнением указывая на тень далекой вершины, объясняя:

- Мон Пеле. Этой ночью мы будем в Сен-Пьере.

- Какая прелесть, какая красота! Какие шелка, вышивки, какие кружева! – воскликнула восторженная Каталина.

- Да, мама, все это прекрасно, – с некоторой холодностью согласилась Айме.

- Тебе правда нравится приданое? – спросила София.

- Конечно, донья София, нравится, ведь вы потрудились привезти его для меня из Франции.

- Нет, дочка, не поэтому.

- Также и поэтому, не говоря о том, что все это прелестно. Моя дочь благодарна проявленному вашему интересу и заботе о ней, София.

Стремясь, как всегда, изо всех сил показать удовлетворение и признательность, добрая и испуганная сеньора де Мольнар рассыпалась в похвалах перед этим по-настоящему прекрасным приданым, которое белые руки Софии Д`Отремон расстелили на просторном ложе будущих супругов.

Все было готово для роскошной свадьбы – главному событию на землях Д`Отремон и острове Мартиника. Всю неделю слуги работали без отдыха. Даже работы на полях приостановились, чтобы заняться приведением в порядок и украшением огромной усадьбы, блистающей сейчас, как никогда: заново покрашенная и обставленная, парки вновь засеяны, обновлены убранства, портьеры и занавески. Даже дороги, что вели сюда, были отремонтированы. Важные лица Мартиники будут присутствовать на этой свадьбе, от губернатора, с привилегиями посаженного крестного отца, до епископа, уполномоченного благословить этот союз.

- Не нужно ли убрать это в шкаф? – предложила Каталина.

- Полагаю, это должна сделать новая горничная, – заметила Айме.

- Конечно же да, – подтвердила София. – Я отдала тебе Ану, потому что она великолепна – лучшая помощница, которая у меня была.

- Это очень любезно с вашей стороны, донья София, но не нужно было. Ана была вашей горничной.

- У меня есть Янина и мне достаточно ее. Ана будет полезнее тебе. Я лично хочу позаботиться обо всех удобствах для тебя, чтобы ты была здесь счастлива, дочка.

Айме ответила неопределенной улыбкой. Каждый день, час, приближавший ее к свадьбе, с глухим тревожным предчувствием, со сдерживаемым напряжением делал ее все неспокойней. Она ненавидела поведение матери, великодушие Софии, усердие слуг, бледное, ледяное лицо Моники, как она лихорадочно брала все в свои руки.

- Оставьте тут одежду. Я положу ее в шкаф.

- Нет, Моника, я сама приведу ее в порядок.

- Ты должна привести себя в порядок, чтобы ждать Ренато. Скоро то время, когда он обычно приходит.

- Думаю, твоя сестра права, дочка, – мягко вмешалась София. – Мы приведем в порядок шкаф. А ты иди в комнату и прихорошись к приходу моего сына.

Айме подчинилась, чтобы не огрызнуться Софии. Как автомат, она покинула спальню, которую готовили для нее, вышла на широкую галерею и остановилась перед балюстрадой, чтобы взглянуть на далекие три пика Карбе, разделявшие остров надвое, и скрывали Кампо Реаль в долине, напоминающей глубокую и цветущую заводь. Возникло неожиданное желание сбежать, пересечь горную преграду и взглянуть на открытое и чистое море, которое можно было увидеть сверху. В ней пробудилась страстная жажда свободы, неистовое желание восстать против новой жизни, которую ей словно навязывала судьба. И огненной стрелой воспоминание пронзило ей душу.

- Айме, жизнь моя! Что случилось? Что с тобой?

- А? Что? Ренато, ты…

- Ты не ждала меня? Я испугал тебя?

- Я не ждала тебя. Но почему ты должен меня испугать? – возразила Айме, овладевая собой.

- Не из-за чего, жизнь моя, но у тебя странное лицо. Поэтому я и спросил. О чем ты думала? Ты казалась печальной и по выражению твоих глаз мог бы поклясться, что твои мысли зашли слишком далеко. И знаешь, что я вдруг почувствовал? Ревность…

- Ну ты и безумец, Ренато! Ревность к кому? – отвергла Айме, пытаясь выглядеть веселой.

- Не знаю, и надеюсь никогда ее не подтвердить. Думаю, это было бы самым ужасным для меня мучением. Рядом с тобой, живя друг для друга, как живем мы, мне достаточно видеть сейчас твой потерянный взгляд, нахмуренные брови, чтобы желать знать, куда улетели твои мысли.

- А куда они должны улететь, мой тиран? Часы для меня делаются вечными, когда ты оставляешь меня одну. Где ты был? Почему проводишь так много времени Бог знает где?

- Бог знает, и ты знаешь. Сегодня я проехал через ущелье, чтобы побывать на землях с той стороны, где находятся плантация и сахарный завод.

- Да, я слышала, как об этом говорила донья София. Мне кажется, это дело касается больше Баутисты. Ведь так зовут вашего главного управляющего?

- Да, конечно. Его зовут Баутиста. Но кое с чем я не согласен.

- Твоя мать сказала, что это приносит прибыль.