Дикое Сердце 1 часть

- Я не слишком помешаю донье Софии, если проведу ночь на этом диване? По крайней мере, оставь меня здесь на несколько часов, оставь одну, совсем одну в темноте, чтобы прийти в себя. После этого я буду чувствовать себя лучше. Прошу тебя, Ренато, ведь у тебя тысяча дел, которыми нужно заняться.

- Хорошо. Если так хочешь, я оставлю тебя одну, но в любом случае, я предупрежу горничную, чтобы она была внимательна.

Он вышел, и Айме сделала позади него нетерпеливое выражение лица.

Она больше не могла, чувствовала, что от отчаяния сходит с ума, и наконец, у нее расслабились натянутые нервы. Она сползла с дивана на пол, кусая руки, рвя на себе волосы, корчась, словно в муках жестокой пытки. Кровь в ней кипела, сердце билось так, что стало трудно дышать, и наконец, она поднялась, будто ухватилась за решение, громко шепча:

- Хуан, Хуан! Мне нужно наедине поговорить с тобой. Будь что будет, но мне нужно с тобой поговорить. – Вдруг она услышала мягкие скрытые шаги, и встревоженно спросила: – Кто там? О, это ты, Ана! Что ты делала за этими шторами?

- Ничего, хозяйка, а что бы вы хотели, чтобы я сделала? Сеньор Ренато сказал, чтобы я была рядом с вами и ждала.

- Иди сюда.

Покорившись голосу Айме, темнокожая женщина, которую София передала невестке, приблизилась к ней, усаживаясь у ее ног на ковер, и склонила голову, глядя на нее с заботливым усердием домашнего животного. Ничего, казалось, не изменилось в ней за пятнадцать лет, словно эти года ускользнули с ее детской души, будто их и не было, как будто она была в том простодушном отрочестве, которое заставляло сверкать глаза, как два агата, и показывать белейшие зубы, как мякоть кокоса на коже цвета табака.

- Уж плохи стали дела в этом доме, правда сеньора Айме? Как тогда, когда привезли ребенка Хуана.

- Когда тогда?

- Ну, тогда. Когда убился старый хозяин, который привез Хуана. Тогда ниньо Ренато был вот такого роста, и ни Янина, ни Баутиста не управляли в доме.

- А разве все Д`Отремон знают Хуана?

- Ну конечно. Хотите, чтобы я принесла вам бульон?

- Нет. Скажи мне, где остальные. Что делают?

- Каждый на своем месте. Сеньора София закрылась и в ярости, как тогда. Она сказала Ренато, что не будет есть за столом, пока здесь будет Хуан. Все это она делает для того, чтобы тот выгнал Хуана. Но куда там, Хуан в столовой, такой высокий и красивый, как хозяин дон Франсиско двадцать лет назад. Он на него похож, знаете сеньора Айме? Когда я его увидела, аж испугалась. Он был в полутьме, и мне показалось, что это душа хозяина.

- Ты говоришь много глупостей, Ана, и не ответила на то, что я спросила. Где все? В столовой может быть? Уже едят? А Моника? Что делает Моника?

- Пока не знаю. Хотите я посмотрю и вернусь к вам?

- Да, Ана, потому что мне нужно сделать кое-что серьезное, важное, в чем ты могла бы мне помочь, и это будет нашим секретом. Если ты сумеешь его сохранить, я тебе подарю новое платье из шелка, туфли, бусы и все, что захочешь. Но ты должна делать так, как я скажу и молчать, как могила. Ты сможешь это сделать? Клянешься?

- Ну конечно. Я никому не скажу ни слова. Я хорошо умею это делать. Я молчу о стольких вещах, сеньора Айме. Если бы я заговорила, сеньора Айме, если бы заговорила…

Горничная-туземка сделала выразительное лицо, улыбаясь двойным рядом белоснежных зубов, счастливая и довольная, что достигла такой точки доверия, что новая хозяйка откроет ей двери личной жизни. Такая понятная и простая, она, может быть, была самой неподходящей сообщницей; но буря страстей уносила Айме. Она нуждалась в ком-нибудь и не была способна мыслить здраво.

- Моника, не уделишь мне минуту?

- Конечно. Как пожелаешь, Ренато, – они были в одном из фойе, примыкающем к просторной столовой. Моника и Ренато едва попробовали кофе и коньяк, поданные после ужина. Хуан только что ушел, и Моника, казалось, вздохнула теперь уверенней. Присутствие Ренато все еще было для нее драгоценно. Она все еще наслаждалась его присутствием, как лакомством, вызывающим беспокойство и горечь в напряженные и тревожные минуты, даже предчувствуя опасность катастрофы.

- В первую очередь, я хочу поблагодарить тебя. Ты единственная, кто не сбежал, кто разделил нашу трапезу с Хуаном.

- Айме больна, а мама…

- Да, знаю, страдает от мигрени. И у моей матери будет мигрень несколько дней, пока Хуан будет в доме. А что касается болезни Айме, думаю, она преувеличивает, ведь ей тоже неприятен бедный Хуан.

- Она тебе сказала?

- Откровенно сказала. Я спросил ее и, как всегда, она была искренна со мной, и за это я благодарен ей. Но мне бы хотелось, чтобы она была с Хуаном любезней и отзывчивей!

- Не думаю, что Хуан сочетается с духом этого дома. Ты и сам это видишь, Ренато. Он не кажется довольным. Почему не позволишь ему уехать?