Дикое сердце

— Ты думала, что это последний шанс уладить ваши с отцом дела, — закончил он за нее, сжав кулаки. Она попятилась, почувствовав, что он готов на все, испугавшись.

— Ты рассчитывала, что сведешь меня с ума и я соглашусь на все, даже на женитьбу. Так вот. Знай же, что ты ошиблась, Лора. Жаль, но твое притворство ни к чему не привело. Тебе, возможно, и удалось бы обмануть меня, но я уже стреляный воробей. Мне это знакомо.

— Ты ошибаешься, — сказала она хрипло. Он засмеялся. Но смех его не был веселым.

— Нет. Я не ошибаюсь. Моя ошибка в том, что я не сразу распознал вашу игру. Я был слеп, и ты воспользовалась этим.

Он пошел к двери и резко распахнул ее. Обернувшись, он напоследок сказал:

— Я не люблю, когда мною пользуются, Лора, — и захлопнул дверь.

Лора пошатнулась. Она глядела на дверь и в то же время ничего не видела. Его слова звучали снова и снова в ее ушах, как бой барабана.

Глава 3

Лора плохо помнила, что было потом. Она только поняла, что все кончилось и что в этом виновата она сама. Нет… Это была ошибка. Дэниел не понял ее, осудил. Это-то и было самым обидным. Он не выслушал ее объяснений, потому что предвзятое мнение, сложившееся о женщинах в незнакомом ей его прошлом, помешало ему увидеть правду. Но что же делать?

Друзья пригласили ее в гости на несколько дней, и она согласилась, довольная, что хоть немного побудет вдали от магазина и всего, что с ним связано. Если бы она осталась дома, отец наверняка стал бы выспрашивать, что случилось, а она была бы не в силах ничего объяснить, да и не хотела бы этого.

Вернувшись домой, она увидела Кэлама, сидевшего за столом и изучавшего бухгалтерскую книгу. Лицо его было как никогда хмурым.

— Ну что? Как дела? — спросила она заботливо, не подозревая, какой ущерб нанесла делу, поругавшись с Дэниелом. Стараясь поступить как лучше, она, видимо, довела дело до катастрофы.

— Неважно, — пробормотал Кэлам, водя карандашом по строчкам, — но могло быть еще хуже.

Лора тяжело вздохнула. Как долго это будет продолжаться, пока они наконец окончательно не разорятся? Она еще не знала, разговаривал ли Дэниел с поставщиками о том, чтобы они отложили выплату долгов. Она все же надеялась, что он не станет ей мстить. Он, конечно, очень разозлился, когда решил, что она собирается обмануть его, добиться, чтобы он помог ей с отцом. Но она решила, что это пройдет. Впрочем, его уже не в первый раз обманывали, вот что страшно.

Едва войдя в контору, она почувствовала себя не в своей тарелке. Она не могла понять, почему ее сразу охватило беспокойство. Просто показалось, что что-то не так, как было раньше.

Приглядевшись, она увидела голую стену в том месте, где должна была висеть картина ее матери. Не может быть! Она смотрела и смотрела на голую стену, потом опомнилась. Все объяснимо. Отец, вероятно, снял картину, чтобы починить раму. Она побежала искать отца.

— Моя картина, — начала она, — где она? Зачем ты снял ее?

Кэлам был занят работой и, казалось, ничего не слышал. Она повторила вопрос. Наконец он оторвался от своих расчетов и рассеянно взглянул на нее.

— Мамина картина, — еще раз повторила она. — Ты решил отреставрировать раму?

Он аккуратно положил ручку на стол, а она кусала от нетерпения губы.

Он сказал:

— Я ее продал, Лора.

Она раскрыла рот от удивления, потом усмехнулась.

— Ты шутишь? Конечно, ты шутишь. Ты бы не смог этого сделать.

Она снова улыбнулась ему. Конечно же, он не смог бы этого сделать.

Кэлам не улыбнулся ей в ответ. И она стояла и смотрела на него, потеряв от удивления дар речи.

— Я вынужден был это сделать, Лора, — пробормотал он. — Ты должна понять, что у меня не было выбора. Ты же знаешь, как ужасны наши дела. Деньги, которые я получил за картину, помогут нам еще продержаться. У меня просто не было выхода!

— Нет! — она заплакала. — Я не верю тебе. Ты не имел права этого делать! Ты же знаешь, что для меня значит эта картина.

— Да, Лора, знаю. — Он дрожал. — Но мы не можем жить прошлым. Жизнь принадлежит живым.

Она смотрела на него как безумная. Лицо ее посерело.

— Ты не понимаешь, — прошептала она. Голос ее дрожал, — Ты не поймешь меня, никогда не поймешь. Мама подарила мне эту картину! Она была настоящим художником! Талант — это редкость. Для нее ее работа была все. Но тебе это было противно, ведь так? Поэтому ты заставил ее выбирать — ты или ее работа. И ты никогда не смог простить ее, что она выбрала работу. Ты никогда не мог ей простить, что она оставила тебя. — Голос ее дрожал.

Кэлам устало поднялся. — Я полагаю, ты расстроена и не думаешь о том, что говоришь. Иначе ты поняла бы, что у меня просто не было иного выхода, как продать картину.

Лора задыхалась.

— Выход всегда есть! Но ты решил избавиться от картины. Она, как бельмо в глазу, мешала тебе. — Лора смахнула ладонью слезу со щеки. — Она была моей матерью, и ты не сможешь заставить меня забыть ее.

Она подбежала к письменному столу, где в ящике лежала книга записей проданных товаров, выдвинула ящик. — Я выкуплю ее обратно! Кому ты ее продал? У тебя есть их телефон?

— Ты не сможешь этого сделать, Лора. Слишком поздно.