Диковинки Красного угла

— Соберем, — ответил епископ Иона татарскому послу. Посол, племянник Улу-Магомета, усмехнулся и пожал недоверчиво плечами — ваше дело. Вспомнил он, как Улу-Магомет в ответ на его сомнения по поводу выкупа отрезал твердо:

— Они будут собирать, — очень выделив при этом слово «они». Двадцать лет уже имеет дело с ними Улу-Магомет, знает, что говорит.

Ближайший помощник владыки, выходец из Литвы, в котором текла литовская кровь, был просто возмущен ответом Ионы, а как только заговорил он о сопернике Василия Васильевича — Дмитрие Шемяке, едва посохом епископским по спине не получил.

— Шемяка — беззаконник, а Василий — законный государь!

— Ну-у, владыко, у Василия дети есть, наследники... Ну-у, другого выбрать-назначить... Все, что осталось, на оружие надобно, на починку стен...

— Оружие не впрок пойдет, если мы великого князя своего предадим! И без оружия обойдемся, если его выручим! Государь-батюшка, отец народа, в беду попал! И всем, что есть, мы его из беды выручим. Соберем. По всей Руси клич кликнем. Сам с кружкой пойду.

Кузнец-плавильщик Василий Адрианович сидел на пне рядом с домом и с печалью смотрел на разгромленную кузницу. Спасибо, что дом не сожгли, только забрали все дочиста, даже гвозди выдрали. По тому, как выдирали и разглядывали, понял, что сами они их ковать не умеют.

Семь тяжело груженных подвод неожиданно появилось из-за поворота, скрытого лесом. При каждой подводе по два вооруженных всадника. Остановились около сидящего Василия Адриановича. Поглядели на погром вокруг него, головами покачали.

— Схлынули, еще вчера. На юг умчались, далеко уж, небось. А там, кто ж их знает... А вы куда?

— К Казани.

— Прямо в логово, значит?

— Прямо туда.

— Дань везете?

— Нет, выкуп за государя Василия. Думали с ваших сел еще разжиться, да тут, видать, не до разживу, вам самим бы быть живу.

— Это так, — вздохнул Василий Адрианович. — Всё собрали? Нам тут епископскую грамоту зачитывали. Заломили они!

— Не всё, — также вздохнул сидящий в первой повозке иеромонах, который и заговорил с кузнецом. — К Нижнему должны подвезти.

— Погоди, — Василий Адрианович встал и вынул из-за пазухи нательный крест на цепочке, глянул на него с любовью и сожалением. — Сам ковал. Сам перекую, переплавлю. Крест-то, небось, нехорошо как выкуп сдавать, а, батюшка?

— Нехорошо, — подтвердил монах, печально кивнув головой.

— Ну, а коль перековать, Господь не обидится?

— Не обидится, — подумав сказал иеромонах, чуть даже улыбнувшись.

— Новый выкую, как отстроюсь... И гвозди, подлецы, выдернули... Монетку сделаю, вот прямо сейчас, погодите чуток. Хоть и медная, а все-таки — деньга. А то вдруг как раз монетки и не хватит. Эх, Господи, благослови...

И без того узкая, петляющая дорога совсем сузилась. Высокий кустарник справа и слева почти вплотную поджимал. Сидящие в повозках подремывали, а стражники дремали прямо в седлах. И в один миг были сдернуты с коней вылетевшими из зарослей арканами. Еще через несколько мгновений были скручены те, кто сидели на возах. Атаман шайки прохаживался около возов и довольно похохатывал: такой добычи ни разу не попадалось, хотя уже больше десяти лет он разбойничает, грабя всех без разбору — свой ли боярин, собравший ли урожай крестьянин, улу-махмедовский ли баскак, нижегородский ли купец — все одно. Правда, тех, кто тихо себя вел, не сопротивлялся, атаман щадил, не убивал.

Подошел к обозникам и стражникам, связанных вместе и всей кучей сидящих на земле.

— Что ты так смотришь на меня, чернец? — весело спросил он иеромонаха. — Уж не исповедовать ли меня собрался?

Его подручные захохотали.

— Нет, — ответил монах, — исповедовать тебя, похоже, незачем. Тебе все твое без исповеди на мытарствах бесы покажут. А эта добыча сразу в ад утянет.

— Ай, напугал! — еще веселей воскликнул атаман.

— Тебя пугать... Люди, вон, крест нательный в монетку плавят, чтоб сюда подбросить, а тебе — до-бы-ча! Только монетка та из крестика, она тебя адовым огнем попалит уже здесь, на земле! Всем миром собирали, чтоб государя-батюшку выкупить из басурманского плена, а выходит — тебе и твоим присным Святая Русь добычу на гульбу собирала?..

Посерьезнел атаман:

— Что, князь Василий в плен попал?

— А ты и не знал? Хотя, если из лесов вылезать, только чтоб грабить, где уж тут знать. Тебе бы с твоими бугаями в дружину княжескую, а не православных грабить!.. Может, твоей оравы и не хватило государю в том бою, когда его Улу-Магомет захватил.

— Так он у Улу-Магомета?

Атаман еще раз обошел вокруг повозок. Подошел к товарищам:

— Слышали?

— Слышали, — угрюмо отвечали те.

— Ну так что, атаман? — настороженно и зловеще спросил один из них, которого все кликали Башней. — Слышали, не слышали... Ты чего этак спрашиваешь-то?

— Ты погоди, Башня...