Читаем Диковинки Красного угла полностью

А во время первой своей постной и молитвенной седмицы, которую она провела в уединении по благословению отца Германа еще до крещения, она была наяву удостоена явления Света Божия, голоса Его, и сам Архангел Михаил водил ее по Царствию Небесному и показывал его. И Господь Бог сказал ей, что Сам будет с ней во все дни ее жизни. Вот такого укрепления она удостоилась. И когда предстала снова перед старцем после своего недельного затвора, сказала ему:

— Веровала я и верую, что нет иного Бога, спасающего грешных человеков, кроме Того, небесные врата Которого, блистающие неизреченным светом, я видела...

— Да-а, — пробурчал отличник Павел, — всем бы так. Я бы тоже... а мне вот никто не являлся!

— И даже ворон в клюве в школу завтрак не приносил, — улыбаясь, добавил Ваня.

Все засмеялись, но Игнатий Пудович сказал безулыбчиво:

— Такого явления, деточки, удостаиваются только самые-самые. «Много званных, да мало избранных». А избираются только те, у которых созрело абсолютное и окончательное решение с прошлой греховной жизнью порвать навсегда, без оглядки, бесповоротно, и полностью вручить себя Божией воле, в чем бы она ни проявилась. Может быть, Ему угодно, чтоб мы голодали, если голод — путь к нашему спасению. И так бывает. Безропотно и с радостью принимать всякую Его волю и осознавать, что всё, что с тобой случается, это святая воля Его. Вот кто такие избранные. Такой избранной и явила себя Евдокия, она не обернется и не возропщет. Ее прорастающее душевное зернышко оказалось сродни тому Евангельскому горчичному зерну, про которое сказано так: «Если будете иметь веру с горчичное зерно, горы сможете двигать». Такую веру и возымела Евдокия после недельного затвора. А когда крестилась, она уже была — «камень веры, столп и утверждение Истины» для всех, чей жизненный путь пересекался с ее жизненным путем. Если раньше все, кто видел Евдокию, завораживаясь и немея от ее телесной красоты, испытывали греховное желание общения с нею, то теперь всем видевшим ее хотелось одного: услышать от нее слово назидания, ибо весь облик ее излучал то, что можно назвать «ветром из Царства Небесного». После крещения, которое совершил илиопольский епископ, Евдокия все свои несметные богатства положила к подножию Церкви, и все они пошли на благие нужды помощи вдовам, сиротам и неимущим. А богатства были воистину несметные: золото, серебро, драгоценности, да еще недвижимость: земли, поместья и даже целые области. Всё отдала, от всего отказалась... Вот так, деточки... А мы, — Игнатий Пудович смотрел теперь только на Павла Фивейского, — мы которые — званные, мы — кто есть? Мы — оглядчики и роптатели, нам хоть какое чудо, явление-видение будь, мы — что? Да после того, как уйдет оно, мы сомневаться начнем: было ли? Ну, и оглядываться обязательно: как же это расстаться с барахлом своим, грехом накопленным?! Всей своей сатанинской силой грешный мир назад нас тянет...

Протянул он свои щупальца и вслед за Евдокией, когда она отведена была отцом Германом в женский монастырь. Став монахиней, она проводила дни и ночи в молитвенной службе Богу. Один из бывших ее почитателей, наущаемый бесовским помыслом, решил любой ценой вернуть ее на прошлый греховный путь. Звали его Филострат. Облачившись в монашескую одежду, он обманул старца Германа, объявив себя монахом, и «волком в овечьей шкуре» вошел в женский монастырь. Увидав Евдокию, он обомлел: ничего не осталось в ее облике от той, которую он знал! Бледное лицо, очи опущены вниз, на устах молчание, одежды худые, постель — на землю брошенная рогожа, а на ней колючая власяница... И все же начал он соблазнительные речи, призывая ее уйти из монастыря, прельщая золотом, которое ему удалось пронести под монашеской одеждой.

Подняла Евдокия свои глаза на соблазнителя и произнесла тихо:

— Бог отмщения да запретит тебе... Не уйдешь ты от Судии Праведного...

Сказав так, она дунула в лицо ему, и ложный монах и обольститель упал мертвым на землю. Сестры, наблюдавшие издалека, были в ужасе.

А Евдокии ночью явился Сам Господь и сказал:

— ...Помолись Мне коленопреклоненно перед бездыханным телом искусителя, и Я велю ему встать, и он восстанет и узнает, Кто Я, в Кого ты веруешь. И преизобильна будет на тебе благодать Моя...

Так, Силою Божией, Евдокия совершила первое свое воскрешение мертвеца, этой же Силою ею недавно умерщвленного. Восставший из мертвых Филострат всё понял, раскаялся и стал ревностным служителем Господа нашего Иисуса Христа... Вот как бывает, деточки...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги / Проза / Классическая проза