Диковинница

"Такие же хрупкие", - восхищённо подумал Лихард, с улыбкой наблюдая за жизнерадостным танцем своих подопечных. В следующую секунду сердце болезненно сжалось, заставив его прерывисто вздохнуть. Подумать только - в минуту опасности отважная девочка, не раздумывая, закрыла его собой!

Одна из красавиц, обернувшись к Лешему, отделилась от процессии. Вращаясь и грациозно размахивая тонкими руками, прокружилась ближе.

- Привет, Рябинка, - хмыкнул он, зная, что не получит ответного приветствия.

Девушка ослепительно усмехнулась, встряхнув шелковистыми локонами, и красные ягоды, вплетенные в её венок, весело подпрыгнули.

Каждую из Мавок, появившихся в его лесу, он называл соответственно цветам или ягодам, что предпочитала она вплетать в свои волосы или венки. Рябинка, Ромашка, Муравка. Впрочем, им - беззаботным и нежным созданиям, лёгким, как пёрышко и прекрасным, как сама весна - кажется, было всё равно, есть ли у них имена. Им неведомы были размышления о прошлом и будущем, не тяготили сожаления, чувство утраты или угрызения совести. Лесных дев интересовали только игры и шалости, смех и развлечения, радость и веселье.

Рябинка, протанцевав перед Лесным Владыкой ещё пару изящных кругов, неслышно опустилась на подлокотник кресла. Её пальчики старательно расправили прозрачно-мятные лоскутки невесомого одеяния, а головка безмятежно умостилась на его плече. Девушка тихонько вздохнула, словно приглашая Лешего к беседе. Вот только поддерживать её Мавка не умела...

- Лунница работает иначе, чем я ожидал, - пробормотал Лесогор, утешаясь хотя бы тем, что не разговаривает сам с собой.

Светлые бровки Рябинки нахмурились с намёком на мыслительный процесс. Её ладошка несмело скользнула вдоль талии Лешего и, нащупав оберег, задумчиво поиграла с Лунницей.

- Всеми силами я стремлюсь оградить её от опасности, - рассеянно продолжил он, - А от самого себя защитить не могу.

Мавка чуть слышно фыркнула, дёрнув носиком, и согласно кивнула.

- Жаль, что ты ничего не помнишь, - с сожалением добавил Лихард, бросая на лесную красавицу взгляд, полный надежды.

Глаза Рябинки хитро сощурились. Снова хихикнув, она без малейших усилий вспорхнула на ноги и, собрав в охапку струящиеся по ногам клинышки платья, пустилась догонять подружек, весело пританцовывая по дороге.

"Вот и поговорили", - усмехнулся про себя Лесогор. Целая минута спокойствия - немалое достижение для неугомонной Мавки. Светобор презирает их и считает безмозглыми. Самому же Лихарду казалось, что за внешней легкомысленностью лесных дев кроется нечто более мудрое и глубокое. Но стоило отвернуться, как проказницы вытворяли очередное безрассудство, и его вновь одолевали сомнения в разумности красавиц.

Бесспорным было только одно. Даже такое - пусть полоумное, но счастливое неведение - не будет даровано его Лешинке, если он сдастся. Её участь куда более жестока. И как избежать её, может знать лишь одно существо в мире. Страшное существо. Воплощённое чудовище. Его мать.

Эпилог.

Беляна покидала Тридевятый Мир. Свой удивительный и родной, идеальный мир, полный настоящей магии и сказочного волшебства. Уходила, чтобы непременно вернуться. Ведь здесь её ждали настоящие друзья - те, с кем она разделила радость, приключения и весёлый смех, а затем испытала боль и горечь разочарования. Здесь обитали сказочные существа - добрые хранители и злобные чудовища. И далеко не все люди являлись примером честности и великодушия. Но, как же без них? Без них было бы скучно. А разве в идеальном мире может быть скучно? Никогда! А значит, здесь есть всё, о чём только можно мечтать. То ли ещё будет!

Глубоко вдохнув прохладный и сладкий ночной воздух, Белка улыбнулась и бросила последний взгляд на лица, освещаемые шариком-Горисветом. Остановила его на смахнувшей слезинку Радмиле и улыбающемся Богдане, приобнявшем за плечи немного хмурую Светлану. И в следующий миг почувствовала ладонь Вершилы, увлекающего её за руку в ослепительный свет открывшегося барьера.

А на другом конце света, в чужедальнем краю, куда даже вездесущий ветер целый век не заносил своих животворных крыльев, выросла, возникнув ниоткуда, громадная фигура Владыки Дивного леса.

Здесь воздух был тяжёл, словно в нём навсегда застыл горький дым пожара столетней давности. Обугленные стволы, когда-то бывшие деревьями, походили на искарёженых графитовых чудищ, торчащих из чёрной, как порох, земли. Их навеки окаменевшие ветви плотно сплетались фалангами, спутываясь между собой, образуя непроницаемые кроны, не пропускавшие света к безжизненной почве.

Солнце и не заглядывало сюда, не желая просачиваться сквозь густой слой грязных, застывших облаков, из которых никогда не прольётся ни капли дождя. Лишь изредка - перед самым закатом и на рассвете - его косые лучи тускло высвечивали мрачную гравюру проклятого края, позабытого богами и людьми.