Диктатор

— Вы лучше потрудитесь отвечать на вопросы, философ в юбке,— зло проворчал Валдаев, шмыгнув носом, будто ему не хватало воздуха,— Я вас еще раз спрашиваю, как вы проникли в штаб Жукова, с кем были связаны и кому передавали секретную информацию?

— Я уже ответила,— невозмутимо сказала Лариса.— В штаб меня определил сам Лаврентий Павлович Берия, информацию я передавала майору Бурлакову, сотруднику НКВД, которого вы зверски убили, за что должны понести суровую ответственность.

— Это не вашего ума дело! — рявкнул он,— В свое время вы уже арестовывались за попытку осуществить террористический акт во время демонстрации на Красной площади?

— Вы и сами знаете, что это обвинение — сущий вздор, оно ничем не доказано. И то, что по личному указанию товарища Сталина я была направлена на фронт,— лучшее тому подтверждение.

— Не надо ссылаться на высокие авторитеты,— поморщился Валдаев.— Вам вменяется в вину и то, что вы, получив важное и ответственное задание от руководства НКВД, полностью провалили его. Зато использовали свое пребывание в штабе Жукова совершенно для других целей, снабжая секретной информацией гитлеровский абвер.

— Это уже полный идиотизм!

— Вы опять за свое? — Голос Валдаева снова приобрел грозную интонацию.— Сейчас я вам устрою очную ставку с одним арестованным диверсантом, и вы, я уверен, запоете совсем по-другому.

Лариса насторожилась. О каком еще диверсанте он ведет речь? И при чем тут она? Кажется, эти ребята из НКВД и впрямь решили устроить ей какую-то ловушку и хотят под конец войны украсить свои груди орденами за разоблачение мифической немецкой шпионки!

Валдаев встал из-за стола и рукояткой пистолета постучал в стену. Через минуту солдат-конвоир ввел в кабинет человека в поношенной и изодранной военной форме. У него был изможденный, страдальческий вид. Оголенное плечо и лицо были в кровоподтеках и синяках. По всему было видно, что этого человека уже не раз подвергали пыткам.

Валдаев взмахом тяжелой руки отпустил конвоира и велел арестованному подойти к столу. Потом он рывком отдернул штору. В окно ворвался майский рассвет. Первые лучи солнца ударили в стекла, в кабинете стало светло. И тут Лариса напрягла всю свою волю, чтобы не вскрикнуть от изумления: перед ней, прищурив глаза от внезапного света, стоял Олег Фаворский.

Валдаев звучно дунул в стекло лампы, и она погасла, распространяя вокруг легкую копоть и запах керосина.

— Садитесь,— Валдаев указал человеку на стул, который, видимо, был заранее поставлен так, чтобы Лариса и Фаворский оказались друг против друга.

Фаворский сразу же узнал Ларису, и по тому, как он резко зажмурил глаза и так же резко открыл их, она догадалась, что он подает ей некий знак, и скорее всего это повеление не узнавать его.

— Очная ставка,— почти торжественно объявил Валдаев.— Подсудимый Фаворский, вам знакома эта женщина?

Фаворский поднял голову и посмотрел на Ларису отчужденным и даже враждебным взглядом.

— Эту женщину я вижу первый раз в жизни,— он с трудом произнес эту фразу сухими, с запекшейся на них кровью губами.

— Гражданка Казинская-Грач, вам знаком этот мужчина?

— Этого мужчину я вижу первый раз в жизни.— Лариса намеренно повторила почти слово в слово ответ Олега.

— Решили прикинуться незнайками,— почему-то радостно подытожил этот незатейливый диалог Валдаев,— Ну фокусники, ну маги, ну кудесники! Забыли, что вы не в цирке, не на манеже? Здесь этот номер не пройдет! — Он открыл лежавшую перед ним толстую картонную папку, выудил из нее небольшую фотокарточку и поднес ее едва ли не к самому носу Фаворского,— Может быть, вы не знаете, кто изображен на этой фотографии?

Фаворский долго вглядывался в снимок.

— Понятия не имею,— наконец сказал он, потеряв к фотокарточке всякий интерес.

Валдаев обдал его ехидной усмешкой и протянул снимок Ларисе. Это была ее фотография!

— И вы тоже, конечно, понятия не имеете? — В иронии Валдаева уже проступала угроза.

— Да, не имею понятия,— глядя прямо в глаза следователю, отрезала Лариса.

— Будете утверждать, что на фотографии не вы? Тут же сходство один к одному, это любой эксперт подтвердит.

— Мало ли на свете двойников,— отмахнулась от его назойливых вопросов Лариса.— И какое отношение к делу имеет эта злосчастная фотка?

— Кажется, здесь следователь я, а не вы. И все же скажу вам, что отношение к вам эта фотка имеет исключительное.— Эти слова он произнес со смаком.— Она была обнаружена при аресте агента абвера Фаворского, которого вы имеете возможность лицезреть сейчас перед собой. И этот факт со всей очевидностью подтверждает, что вы были с ним знакомы, более того, находились с ним в преступной связи.

— Это какой-то бред! — воскликнула Лариса.

— Не смейте оскорблять! — Валдаев грохнул тяжелым кулаком по столу,— В моем лице вы оскорбляете наши славные органы НКВД. Мы и это приплюсуем к вашему обвинению.

— А мне теперь уже все равно,— махнула рукой Лариса.— И все же я требую, чтобы вы дали мне возможность встретиться с товарищем Берия. И он убедится, что дело это состряпано вами в корыстных целях. Хотите на мне сделать свою карьеру?