Читаем Диктаторы и террористы полностью

Не то с диктатурами. Тоталитарные эксперименты Сталина, Гитлера и Мао – вершина жанра. Такой массовой и радикальной переделки сознания человечество еще не знало. Преклонение перед вождями разогрето до степени национального исступления. На роль высшей идеи, отменяющей рацио, назначается каждый раз своя мания – утопия, она же национальная идея фикс, вознесшаяся до реальной претензии на мировое господство. Безумным целям соответствуют чудовищные средства. ГУЛАГ и концлагерь, голодомор, Холокост, «культурная революция»… Террор перерастает все границы, вырывается на уровень геноцида и демоцида, выливается в мировую войну.

То, что натворили в новейшей истории эти новейшие бичи Господа со своими народами и человечеством, безусловно, ставит диктатуры вне закона. Однако говорить об этом можно лишь в моральном смысле. Не легальном. Юридическому осуждению подверглась лишь одна форма тоталитарной диктатуры – нацизм. Приговоры Нюрнбергских процессов – историческая веха, но и они, увы, не работают как универсальный прецедент.

Ну и как прикажете быть с диктаторами? Стэндфордский профессор доктор Шмиттер предложил Организации Объединенных Наций оборудовать для них остров наподобие Эльбы. Он и местечко подходящее подыскал – в южной части Тихого океана. Увы, ООН не торопится – нет на этот счет консенсуса среди правительств. Не писан такой мировой закон, который бы объявлял диктатуры тем, чем они являются – преступлением против человечества. И судя по политическому дискурсу на высшем уровне в отношении таких однозначно одиозных фигур, как Саддам или Каддафи, с ним не торопятся. А потому сирийский Асад II мог вести необъявленную войну против собственного народа, сколько ему заблагорассудится. А северокорейский Ким III объявлять ядерную войну всем своим противникам и по совместительству кормильцам скопом по три раза на дню…

А идея неслабая: только представить себе эту встречу на Эльбе!

Январь 2014 г.<p>1776 футов над эпицентром</p><p><emphasis>Декада 9/11. Четыре вспышки</emphasis></p>

Нью-Йорк – мегаполис и мегаполюс всех контрастов. Его клянут или им восхищаются, им грезят или из него бегут – середины он не знает. Это делают сами американцы, что уж тут говорить об иностранцах! Говорят, что настоящий Нью-Йорк – это Манхэттен. Говорят, что Нью-Йорк – это не настоящая Америка… Полвека, если не век назад, он уже был городом XXI века, что, впрочем, необязательно воспринималось как комплимент.

Стоило подняться на смотровую площадку на 110-м этаже одной из двух Башен-близнецов Всемирного торгового центра, и все эти публицистические банальности вмиг вылетали из головы.

<p><emphasis>Нью-Йорк. Вид сверху</emphasis></p>

Фантастическое, ни с чем не сравнимое зрелище – этот немыслимый город, – самое яркое, могучее и парадоксальное порождение американского национального духа и социального характера, слепок этой цивилизации с ее гордыней и практицизмом, с буйством сил, не помещающихся ни в каких границах, алчностью и техническим гением, с безоглядным экспериментаторством и новыми представлениями о красоте и уродстве. Новая классика урбанизма. Рим, Париж, Лондон – в них застыла гармония прошлых столетий. Памятником ХХ веку может быть только Нью-Йорк. С вершины 110-го этажа башни-близняшки он был виден как на ладони.

Этой вершины больше нет.

По-английски пик, вершина – summit. Словечко вошло в наш язык, правда, только политический, после серии встреч на высшем уровне, которые образно назвали саммитами. Башни-близнецы были пиком, двуглавой вершиной не просто Нью-Йорка, но всей западной цивилизации, мирового рынка. Самая дорогая недвижимость на земле, каждую ячейку которой заполняли самые высокооплачиваемые мозги финансового мира, нервными окончаниями самых современных и совершенных коммуникаций соединенные с банками, биржами, транснациональными корпорациями, посылавшие во все концы мира команды, совокупная цена которых исчислялась сотнями миллиардов долларов. 50-тысячная толпа уникальных специалистов, два раза по 110 этажей самой ценной экспертизы и самых дорогостоящих решений были командным пунктом и нервной системой глобальной экономики. Крыша мира.

Крыша рухнула. Это случилось 11 сентбря 2001 года.

9/11. Достаточно за упокой! Поговорим за здравие.

Перейти на страницу:

Все книги серии Ангедония. Проект Данишевского

Украинский дневник
Украинский дневник

Специальный корреспондент «Коммерсанта» Илья Барабанов — один из немногих российских журналистов, который последние два года освещал войну на востоке Украины по обе линии фронта. Там ему помог опыт, полученный во время работы на Северном Кавказе, на войне в Южной Осетии в 2008 году, на революциях в Египте, Киргизии и Молдавии. Лауреат премий Peter Mackler Award-2010 (США), присуждаемой международной организацией «Репортеры без границ», и Союза журналистов России «За журналистские расследования» (2010 г.).«Украинский дневник» — это не аналитическая попытка осмыслить военный конфликт, происходящий на востоке Украины, а сборник репортажей и зарисовок непосредственного свидетеля этих событий. В этой книге почти нет оценок, но есть рассказ о людях, которые вольно или невольно оказались участниками этой страшной войны.Революция на Майдане, события в Крыму, война на Донбассе — все это время автор этой книги находился на Украине и был свидетелем трагедий, которую еще несколько лет назад вряд ли кто-то мог вообразить.

Александр Александрович Кравченко , Илья Алексеевич Барабанов

Публицистика / Книги о войне / Документальное
58-я. Неизъятое
58-я. Неизъятое

Герои этой книги — люди, которые были в ГУЛАГе, том, сталинском, которым мы все сейчас друг друга пугаем. Одни из них сидели там по политической 58-й статье («Антисоветская агитация»). Другие там работали — охраняли, лечили, конвоировали.Среди наших героев есть пианистка, которую посадили в день начала войны за «исполнение фашистского гимна» (это был Бах), и художник, осужденный за «попытку прорыть тоннель из Ленинграда под мавзолей Ленина». Есть профессора МГУ, выедающие перловую крупу из чужого дерьма, и инструктор служебного пса по кличке Сынок, который учил его ловить людей и подавать лапу. Есть девушки, накручивающие волосы на папильотки, чтобы ночью вылезти через колючую проволоку на свидание, и лагерная медсестра, уволенная за любовь к зэку. В этой книге вообще много любви. И смерти. Доходяг, объедающих грязь со стола в столовой, красоты музыки Чайковского в лагерном репродукторе, тяжести кусков урана на тачке, вкуса первого купленного на воле пряника. И боли, и света, и крови, и смеха, и страсти жить.

Анна Артемьева , Елена Львовна Рачева

Документальная литература
Зюльт
Зюльт

Станислав Белковский – один из самых известных политических аналитиков и публицистов постсоветского мира. В первом десятилетии XXI века он прославился как политтехнолог. Ему приписывали самые разные большие и весьма неоднозначные проекты – от дела ЮКОСа до «цветных» революций. В 2010-е гг. Белковский занял нишу околополитического шоумена, запомнившись сотрудничеством с телеканалом «Дождь», радиостанцией «Эхо Москвы», газетой «МК» и другими СМИ. А на новом жизненном этапе он решил сместиться в мир художественной литературы. Теперь он писатель.Но опять же главный предмет его литературного интереса – мифы и загадки нашей большой политики, современной и бывшей. «Зюльт» пытается раскопать сразу несколько исторических тайн. Это и последний роман генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева. И секретная подоплека рокового советского вторжения в Афганистан в 1979 году. И семейно-политическая жизнь легендарного академика Андрея Сахарова. И еще что-то, о чем не всегда принято говорить вслух.

Станислав Александрович Белковский

Драматургия
Эхо Москвы. Непридуманная история
Эхо Москвы. Непридуманная история

Эхо Москвы – одна из самых популярных и любимых радиостанций москвичей. В течение 25-ти лет ежедневные эфиры формируют информационную картину более двух миллионов человек, а журналисты радиостанции – является одними из самых интересных и востребованных медиа-персонажей современности.В книгу вошли воспоминания главного редактора (Венедиктова) о том, с чего все началось, как продолжалось, и чем «все это» является сегодня; рассказ Сергея Алексашенко о том, чем является «Эхо» изнутри; Ирины Баблоян – почему попав на работу в «Эхо», остаешься там до конца. Множество интересных деталей, мелочей, нюансов «с другой стороны» от главных журналистов радиостанции и секреты их успеха – из первых рук.

Леся Рябцева

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука