Диктаторы в зеркале медицины

Дряхлость Гитлера и его депрессивное, апатичное настроение были, однако, следствием не только органического недомогания. Гораздо больше, чем головные боли, колики в животе и желтуха, его психическому упадку должны были способствовать ставшие известными документы, из которых следовало, что о заговоре 20 июля знало гораздо больше офицеров высшего командования армии, чем предполагалось вначале. Поэтому он почувствовал себя окруженным лишь врагами и предателями. Кризис доверия распространялся не только на ближайший круг его сотрудников, постепенно его объектами стали также врачи. Роль пускового механизма сыграла дискуссия о том, было ли обоснованным назначение доктором Мореллем так называемых «антигазовых пилюль» против сильного пучения живота, которым на протяжении многих лет страдал Гитлер. И доктор Гизинг, и доктор фон Хассельбах, и доктор Карл Брацдт, эсэсовские врачи, лечившие Гитлера в ставке, считали хроническое применение этих пилюль, содержавших наряду с атропином также стрихнин, неуместным и даже небезопасным, что было равнозначно дезавуированию доктора Морелля и его методов лечения. С современной точки зрения, возражения этих, скорее всего, не слишком компетентных врачей были совершенно необоснованными, так как содержание стрихнина в этих пилюлях было столь незначительно, что отравление полностью исключалось, даже если принимать их по шестнадцать штук в день. Эллен Гиббельс указывает на то, что доктор Морелль, хоть и прописал антигазовые пилюли безусловно не по назначению, сам того не зная, способствовал этим снятию у Гитлера дрожи в руках, поскольку в этом препарате содержится такая же доля атропина, как и в препарате «Хомбург 680», который в то время применялся для лечения болезни Паркинсона по так называемой «болгарской методике».

Сомнения в верности личного врача в результате этой дискуссии носили временный характер, поскольку вскоре тот вновь взял верх над своими оппонентами и вернул полное доверие своего трудного пациента, а эсэсовцы доктор Брандт и доктор фон Хассельбах попали в немилость и были отстранены. Даже доктор Гизинг, которому Гитлер был весьма благодарен за его успешные отоларингологические мероприятия, утратил немалую долю доверия своего пациента, ибо являлся инициатором «дела об антигазовых пилюлях».

1 октября 1944 года, в день, когда союзники на западе достигли границы рейха, состоялся последний прием Гитлера доктором Гизингом. При закапывании кокаиновых капель произошел инцидент, который Гизинг позднее описал так: «…Гитлер сказал мне: «Загляните, пожалуйста, еще раз мне в нос и закапайте эту кокаиновую дрянь. С горлом у меня уже немного лучше, но я все еще хриплю». После этого… в лежачем положении… я закапал ему в левую ноздрю 10 %-ный раствор кокаина. Потом еще раз осмотрел уши и горло. Немного спустя Гитлер сказал: «Сейчас у меня в голове снова проясняется, и я чувствую себя так хорошо, что скоро, наверное, смогу встать. Только я… ощущаю сильную вялость, это от сильных кишечных колик и от того, что я мало ем». Еще через несколько мгновений я увидел, что Гитлер закрыл глаза, а его лицо, весьма красное до этого, побледнело. Я бросился считать пульс, он был ускоренный и мягкий… Я спросил Гитлера, как он себя чувствует, но не получил ответа. Было ясно, что произошел легкий коллапс… Раздался сильный стук, и Линге пошел к двери. Я пробыл с Гитлером наедине, вероятно, лишь несколько мгновений, потому что, когда Линге вернулся, он спросил меня, сколько времени мне еще нужно. Я ответил, очнувшись от своих мыслей: «Сейчас заканчиваю». В этот момент лицо Гитлера стало еще бледнее, по нему прошли короткие судороги, и он подтянул обе ноги к животу. Линге, увидев это, сказал: «У фюрера снова начинаются кишечные колики. Не трогайте его! Наверное, ему надо поспать». Мы потихоньку собрали инструменты и быстро вышли из спальни Гитлера».

Позднее на допросе доктор Гизинг сказал, что, оставшись в эти короткие мгновения наедине с Гитлером, собирался ввести ему смертельную дозу кокаина. Правда это или нет, узнать уже невозможно. Во всяком случае, начиная с 7 октября Гитлер больше к нему не обращался, а затем отправил в отставку, передав через Мартина Бормана чек на десять тысяч рейхсмарок. По рекомендации Гиммлера 31 октября на пост в ставке фюрера заступил доктор Людвиг Штумпфэггер, который быстро завоевал доверие Гитлера и оставался с ним до самого горького конца в бункере рейхсканцелярии.