Диктатура

Национальная гвардия, компетенции которой были четко оговорены при введении осадного положения в Париже в 1832 г., с особым ожесточением боролась с мятежниками 32-го года, т. е. с революционным пролетариатом. В июне 1848 г. процесс повторился: осадное положение, объявленное Национальным собранием 24 июня 1848 г., призвано было защитить частную собственность и буржуазную конституцию. Осадное положение было введено в Париже (Paris est mis en état de siège). Кроме того, все исполнительные полномочия были переданы генералу Кавеньяку. В представлении предлагалось отдать ему все полномочия (tous les pouvoirs)[372]. Но поскольку переданы были только исполнительные, передача исполнительной власти была обоснована не в том смысле, что военный командующий получал сумму полномочий, обычно присущих гражданским властям, и со всей определенностью подчеркивалось, что генерал не получал никаких законодательных полномочий. В связи с осадным положением и переданной ему властью верховного командующего вооруженными силами столицы Кавеньяк издал ряд распоряжений ((arrêtés): о запрете на вывешивание плакатов, не санкционированных правительством, о разоружении отрядов Национальной гвардии, не следовавших призыву к защите республики, об «основанном на военном праве» расстреле каждого, кто будет замечен на строительстве баррикад (его нужно рассматривать как захваченного с оружием в руках), о допросе лиц, задержанных по поводу восстания 23 июня, выполняемом офицерами на военном трибунале первой военной дивизии, об уголовном преследовании по всем преступлениям и нарушениям правопорядка в округе города Парижа под руководством военных властей[373]. 28 июня Национальное собрание передало Кавеньяку исполнительную власть, наделив его титулом председателя Совета министров, онвозглавил правительство и назначил министров. Осадное положение было отменено решением Национального собрания 19 октября 1848 г.[374]

События 1848 г. позволили разработать такой правовой регламент осадного положения, которым знаменуется окончание процесса развития. Регламентация касается только политического, так называемого «фиктивного» осадного положения и рассматривает два вопроса: во-первых, порядок и предпосылки его введения, во-вторых, содержание полномочий военного командующего. Что вопрос регламентирования предпосылок и порядка (кем вводится: парламентом или правительством) не является основным для диктатуры, как она описана выше, ясно без лишних слов. Тем интереснее попытка определить содержание полномочий военного командующего. Закон об осадном положении от 9 августа 1849 г. оставляет в силе действующий регламент на случай осадного положения во время войны. В качестве вопроса, существенного для регламента политического осадного положения, рассматривалось упразднение конституционных гражданских свобод. Закон исходит из принципа, согласно которому, несмотря на осадное положение, все граждане сохраняют свои гарантированные конституцией права, если последние на время не отменяются особыми определениями закона (ст. 11). Регламентация должна, таким образом, заключаться в том, чтобы были перечислены те права, которые на время отменяются при введении осадного положения, т. е, не составляют уже правового препятствия для принятия командующим конкретных мер. Однако правовое регулирование выходит за рамки только негативных определений и дает также позитивное описание полномочий военного командования. Ранее чаще всего дебатировался вопрос о военной юрисдикции, онрегламентируется таким образом, что конституционная гарантия возможности обратиться к естественному судье может быть временно отменена, но высвобождающееся в результате такой отмены пустое пространство одновременно заполняется в силу того, что затрагиваются дальнейшие определения относительно состава чрезвычайных судов и их компетенции. С временным приостановлением действия того или иного права здесь, следовательно, сопрягается позитивное регламентирование чрезвычайного положения. Перечисляются и другие полномочия военного командующего: он вправе производить обыск в жилищах, высылать подозрительных лиц, конфисковывать оружие и боеприпасы, запрещать публикации и собрания, если от них исходит угроза. Таким образом, допустимое вмешательство в личные свободы, свободу печати, собраний, а когда речь идет об оружии и боеприпасах, то и в право частной собственности, точно определено. Следовательно, в другие права и свободы, гарантированные конституцией 1848 г., – в право частной собственности, свободу совести и культуры, свободу труда и право установления налога – военное командование не должно было вмешиваться.