Диктофон, фата и два кольца, или История Валерии Стрелкиной, родившейся под знаком Льва

Он ушел, и я была благодарна ему за это. Я и в самом деле, чувствовала себя, точно выжатый лимон. Итак, мужчина из моего сна… Господи, как же все банально вышло. Я увлеклась женатым мужиком. Или не увлеклась? Или еще могу контролировать ситуацию? Да нет… Судя по всему, уже не могу… Говорят, что все когда-то происходит впервые. Так и со мной, видимо. До сих пор у меня было несколько жизненных установок, которые я старалась не нарушать. И не потому, что отягощена высокой нравственностью и нормами морали, а исключительно из любви к себе, любимой. И одна из этих установок — не заводить романов с женатыми мужчинами. Все равно путного ничего не выйдет, а головной боли будет столько… Я вдоволь насмотрелась на это в нашей богемной свободной среде, когда еще был жив отец.

Отец не был человеком строгих нравственных правил. И в отличие от многих мужчин, которые заводили интриги с девушками свободными, он, наоборот, предпочитал женщин замужних, считая, что с ними у него будет меньше проблем. Иногда я встречалась с ними в мастерской, и они, пытаясь произвести на него более выигрышное впечатление, сюсюкали и заигрывали со мной. У отца это вызывало лишь снисходительную усмешку. А я… Я относилась к этим дамам вполне спокойно. Даже будучи ребенком, понимала, что опасности для моего маленького, недавно выстроенного и тщательного охраняемого мирка они не представляли. В основном «дамы от искусства» были просто смешны, а иногда и откровенно нелепы. К тому же основные действия и разборки этих любовных историй для меня оставались за кадром. Мне даже нравилось, что отец пользуется таким вниманием у женщин, они вьются вокруг него, точно мошки… И все же… Он был верен маме и не собирается приобретать мне какой-то там заменитель и разрушать нашу идиллию, хрупкую, как фарфоровая ваза. Идиллию, которую он же сам и построил у нас дома. Я рассматривала его женщин, а потом, когда они уходили, отца часто тянуло на откровенные разговоры «про жизнь».

— Белка, сто раз подумай, нужен ли тебе роман с женатым? Такой головняк… Лучше обойди это дело десятой дорогой. Но главное, Белка, запомни: мужики и сами-то не очень уважают баб, которые связываются с женатыми.

— А если это любовь? Тогда как?

— Любовь — это красивое слово. Им удобно обзывать любой порыв плоти. Поэтому не нужно путать Божий дар с яичницей. Любовь, настоящая любовь — один случай из тысячи… И тогда тебе самой все станет понятно и без моих сентенций. А я говорю о другом. Ты, Белка, из тех, кто не станет заниматься самообманом, поэтому быстро разберешься, где любовь, а где так… Просто послушай меня и обходи некоторых товарищей стороной.

Что я, собственно, и делала. Старалась изначально не создавать условий, где мог бы развиться такой роман. Мои коллеги на работе это знали и хоть считали придурью, но уважительно относились к моим заскокам. А потом появился Макс, и вопрос был исчерпан. Макс… Красивый мальчик… Красивый фантик… Что-то в груди отдалось слабой, но уже глухой болью. Пройдет еще совсем немного времени, и Макс станет для меня воспоминанием. Мои мысли плавно текли, медленно переходя с одного предмета на другой, незаметно обволакивая меня и погружая в состояние полудремы.

…Я не знаю, сколько я проспала. Но вот рядом со мной что-то прошелестело, будто некто прошел совсем близко, оставив после себя едва заметное колебание воздуха. Я открыла глаза, в комнате было темно. И снова раздался шелест… Но звук уже отдалился и доносился откуда-то от окна. Я включила ночник. Никого. И вдруг я увидела, как заколыхалась штора. Оцепенев от ужаса, я некоторое время лежала, зажмурив глаза. Потом вдруг раздался звук распахивающегося окна. Но ветра я не почувствовала!

Я вскочила. Что мне теперь делать? Может быть, позвать на помощь? Но кого? И кто мне поверит, что в наше время по дому бродит привидение? В лучшем случае решат, что я просто истеричка, тяжело переживающая последствия посттравматического шока, а в худшем… конечно, подумают, что у меня едет крыша.

Нет, нужно подойти к этому окну и посмотреть, в чем, собственно, дело. Нужно… Да только очень страшно. И все же я набросила халат и пошла к окну. Оно действительно было открыто, и здесь чувствовались порывы ветра. Я улыбнулась. Все оказалось очень просто, и нет в усадьбе никаких привидений. Я уже хотела закрыть окно, как до меня донеслись голоса — Димы и Громова.

— Я же запретил тебе вспоминать ее! Даже имя запретил произносить! — угрожающе сказал Громов.

— Да чего ты, точно с цепи сорвался! Вернется она! Вот увидишь. Дай время, и все устаканится. Перебесится и прибежит! В первый раз, что ли?! Ты еще будешь иметь счастье лицезреть явление блудной жены.

— Заткнись! Это тебя вообще не касается!

— А что меня касается? Твой вечно недовольный вид? В чем ты постоянно меня подозреваешь?

Громов на секунду запнулся, но, видимо, взяв себя в руки, продолжал.