Дилемма

– Не извиняйся, ты мне нравишься небритым.

– А ты? Ты-то как? Мать твоя объявилась…

Она медленно кивает:

– Сказала, что ты ей написал.

– Я думал, что все делаю правильно… а теперь даже не знаю.

– Ты все правильно сделал, не переживай. Спасибо тебе. – Она поднимает голову и целует меня.

– А насчет твоего отца?..

– Я рада, что он помер, – говорит она, и в ее голосе слышится ярость. – Я знаю, так нельзя говорить, но я правда рада. Будь он жив, мама бы не смогла сегодня вырваться. Она мне кое-что рассказала о том, на что была похожа ее жизнь с ним. Я даже не осознавала, насколько он ее контролировал. Видно, я была слишком юная, чтобы заметить. Я-то думала, ей приятно, что он принимает все решения в семье, но у нее, похоже, не было выбора.

– Значит, ты довольна, что она объявилась? Я рад. Но ты ведь будешь осторожна, правда?

– Не беспокойся, я не собираюсь благодарно падать ей в объятия или что-нибудь такое. Нам придется продвигаться постепенно, шаг за шагом. Но ей хочется познакомиться с Джошем, прежде чем он завтра вечером уедет. – Лив поворачивается ко мне: – Она остановилась у Грейнджеров. Помнишь их? Это Ирен ее сегодня привезла. Мама мне сказала, что чуть не отказалась ехать, прилив смелости прошел, но Ирен ее заставила, сказала, что потом она будет раскаиваться. Она ждала за воротами в машине, вот почему мама не могла побыть подольше. Ничего, если она завтра днем зайдет, всего на часок?

– Конечно-конечно.

Я пытаюсь задержать в сознании эту картинку: вот мать Ливии сидит завтра днем на диване у нас в гостиной, а по бокам – Джош и Марни. Мне надо верить, что так и будет.

– Так ты счастлива? – уточняю я. Мне прямо-таки необходимо, чтобы она это подтвердила. Тогда я смогу смириться с собственным решением не говорить ей ничего про Марни.

– До смешного счастлива, – отвечает она, глядя на меня снизу вверх, улыбаясь. Глаза у нее влажны от непролившихся слез. Она снова поднимает руку и прикладывает ладонь к моей щеке. – Я словно начинаю жизнь заново, Адам. Спасибо за то, что ты помог этому случиться. Без тебя бы этого не было.

– Голубочки! Вы что же, так и собираетесь тут весь вечер сидеть? – окликает нас чужой, посторонний голос. – Вы же должны общаться с гостями, разве нет? Адам, твоя мать принесла кой-какой жратвы, вернись-ка сюда!

Ливия так вся и напрягается от неуклюжего вмешательства Роба.

– Пойдем, – говорит она, – лучше нам и правда вернуться ко всем.

Я киваю:

– Ты посиди с Джесс и остальными, а я пойду займусь своей клешней.

– Нет! – Она с такой силой это произносит, что я даже дергаюсь от неожиданности. Но она тут же одаривает меня слабой улыбкой: – Лучше я пойду поболтаю с соседями.

Она уже готова уйти, но я успеваю схватить ее за руку, притянуть к себе:

– Сегодняшний вечер такой, как тебе хотелось?

– Даже лучше, если это возможно, – отвечает она, обхватывая меня обеими руками и опуская голову мне на грудь. – Только вот Марни…

Марни. Внезапно мною овладевает странная слабость. Если бы Ливия не держала меня, я мог бы не устоять на ногах. Но тут меня вновь подхватывает волна адреналина.

– Я знаю, может показаться, что это не так… – произносит она. – Но иногда всякие вещи случаются… для чего-то.

Значит, Джош не едет в Нью-Йорк «для чего-то»? Для того, чтобы мы все-таки смогли прожить без Марни, потому что Джош-то будет рядом, а не на другом континенте?

– Или вот взять мамино появление, – продолжает Ливия. – Я знаю, она почувствовала, что все-таки может прийти, потому что папы уже нет. Но почему он умер именно сейчас, а не много лет назад? Тогда она бы гораздо раньше узнала Джоша и Марни. Должна существовать какая-то причина, по которой она объявилась именно сейчас, в этот момент времени, когда уже, наверное, поздно завязывать с ними родственные отношения. – После паузы Ливия добавляет: – Она, кстати, хочет перебраться в наши края.

Может быть, судьба и правда приложила руку к сегодняшнему появлению ее матери? Я не могу махнуть рукой и внутренне смириться с тем, что Марни нет, этого я никогда не сделаю. Но есть крошечное утешение: если случилось самое жуткое и Марни так и не вернется домой, у Ливии рядом будет мать.

Ливия

– ОТЛИЧНЫЙ ПРАЗДНИК ПОЛУЧИЛСЯ, ЛИВИЯ, – говорит Нельсон, улыбаясь мне сквозь свою бородищу. Но его глаза испытующе шарят по моему лицу. – Наверное, это было очень дико и странно, когда вдруг объявилась твоя мать.

– Еще бы. К тому же сначала я ее вообще не узнала. Но я рада, что она пришла. Видишь ли, вся эта нетерпимость исходила именно от моего отца, и у нее не оставалось иного выбора, кроме как подчиниться его воле. Ужасно такое говорить, но его смерть, можно сказать, ее освободила. Я не говорю, что у нас прямо мигом наладятся отношения, но это ее появление – как вишенка на торте этого чудесного-расчудесного вечера. – Тут я вспоминаю про поспевающих близнецов. – Кстати, поздравляю. Замечательная новость!

– Ну да, ну да… но я пока еще толком ее не осознал.

И потом, слегка нахмурившись, он спрашивает:

– Ливия, а у Адама все в порядке?

– Да, если не считать мигрени. А почему ты спрашиваешь?