Дилемма Джексона

— Нет-нет, не говорите так, нельзя ненавидеть себя, вы должны верить, идти туда, где любовь. Это истинное послание, не теряйте надежды, он любит вас, я это точно знаю…

— Я погубила все вокруг себя, меня все презирают, даже если и стараются казаться добрыми. Презрения не скроешь. И вы меня презираете, все ненавижу, все…

— Ладно, давайте я отвезу вас к Милдред или к Элизабет…

— Не желаю их видеть, ненавижу их… О, Джексон, помогите мне, помогите…

— Я вас не брошу, я буду с вами.

«Но что, господи прости, я могу сделать? — подумал он. — Я так устал». Ему показалось, что он проваливается в сон.

Обойдя со своим стулом вокруг стола, Джексон сел, обнял Мэриан за плечи, потрогал белый воротник и красную ткань ее летнего платья. На какой-то миг она покорно притихла, склонила голову ему на плечо, но тут же резко отодвинулась. По ее щекам бежали слезы, она вытирала их тыльной стороной ладони.

— Я уже останавливалась один раз в гостинице, — призналась она. — Найду еще одну такую же. Деньги всегда могу взять в банке. Уеду из страны как можно скорее. Спасибо, спасибо вам! А теперь мне пора…

— Постойте, — перебил ее Джексон. — Я пойду с вами, я знаю одно тихое местечко — меблированные квартиры. Никто вас там не найдет, я вас отвезу, там вам будет спокойно. Поедемте сейчас же…

Взяв сумку Мэриан, он повел ее через сад, а потом через боковую калитку за гаражом — на улицу. Он спешил и настойчиво тянул ее за руку, пока не поймал такси.

— Вы уверены, что там меня никто не найдет? — спросила Мэриан.

— Да, да. Я приеду к вам завтра…

— О, Джексон… за какие-то несколько дней… я успела разрушить всю свою жизнь…

— С вами все будет в порядке, моя дорогая девочка…

В такси он сидел рядом, глядя на нее, постоянно касаясь рукой, гладя по лицу, целуя ей руку.

— Это тихое укромное место, я его хорошо знаю, все квартиры совершенно изолированы, и завтра я вас навещу!

Они вышли из такси, Джексон расплатился и за руку повел Мэриан к дому. Там он нажал кнопку под номером три.

— Да?

— Это я… со мной друг… Мы можем подняться?

— Да!

— Оставьте дверь открытой, — попросил Джексон и, обращаясь к Мэриан, добавил: — Это тут, на втором этаже, не волнуйтесь.

Кантор оставил дверь квартиры открытой. Джексон вошел первым, ведя за собой Мэриан. Потом он отпустил ее руку, поставил на пол сумку и отступил назад.

Кантор стоял перед столом. Увидев Мэриан, он распахнул объятия, а она, поняв, куда ее привел Джексон, вскрикнула и упала бы в тот же миг, если бы австралиец не подхватил ее.

Джексон наблюдал за этой сценой минуту-другую, потом заспешил вниз по лестнице. Еще одно дело было сделано. Впрочем, сделано ли? Не явится ли Мэриан к нему снова? Или просто убежит и опять потеряется? У него больше не было сил. Сколько же времени он не спал? Джексон только сейчас заметил, что уже вечер. Было очень жарко. Он долго не мог найти такси и большую часть пути до Тары прошел пешком.

К дому Джексон приближался осторожно. Вернулся ли Бенет? Машины не видно, может, она в гараже? Нет. Он поднялся на крыльцо и вошел. Обследовал комнаты. Бенета не было. Только сейчас Джексон по-настоящему осознал, насколько он вымотан, а ведь в былые времена мог спокойно не спать сутками, не испытывая усталости! И еще он страшно проголодался. Пройдя на кухню и заглянув в кладовку, он сел за стол, съел хлеба с маслом и выпил немного вина из почти пустой бутылки, найденной в холодильнике. Он очень редко употреблял алкоголь, но сейчас хотел отпраздновать свой успех — по крайней мере, Мэриан теперь в безопасности. Впрочем, не рано ли говорить об успехе? Нужно подождать до завтра. Джексон хотел позвонить Туану, но решил, что это тоже лучше оставить до завтра.

Стол был завален объедками и грязной посудой. Джексон почувствовал, что засыпает. Он встал — нужно немного отдохнуть, скоро ему станет лучше, — прошел в гостиную и сел на диван.

Бенет выехал из Пенндина рано утром. Накануне было жарко, сегодняшний день обещал быть еще жарче. Прошлым вечером он позвонил Эдварду, чтобы «подбодрить его», но Монтегю сообщил, что Эдвард уехал в Лондон. Он звонил в лондонский дом Эдварда, но телефон молчал. Бенет был подавлен и раздражен. Связался вечером с Туаном, но тот говорил с ним смущенно и явно хотел поскорее положить трубку — возможно, собирался уходить. Тогда он набрал номер Розалинды — та готова была разрыдаться и отвечала бессвязно. Анны, которой он тоже позвонил, не оказалось дома. Брэн говорил с ним сухо, с французским акцентом — напускным, подумал Бенет. О Мэриан, конечно же, не было никаких известий.

До Тары он добрался быстро, хотя на самом въезде в Лондон все же попал в небольшую пробку. Солнце уже начинало припекать. Бенет завел машину в гараж и, поднявшись на крыльцо, открыл дверь. На него пахнуло одиночеством и печалью. Он представил, что Мэриан мертва и лежит в какой-нибудь дешевой меблирашке, вспомнил неудержимые слезы Анны — что они означали? — слезы Розалинды, жесткую холодность Эдварда и его пугающую ненависть: «Я теперь ненавижу ее, я всех ненавижу»…