Дилемма Джексона

— И меня тоже! — Это уже Кантор. — Возвращаю трубку Мэриан…

— Я знаю, что вела себя очень дурно…

— Вовсе нет! — Это снова Кантор.

— Нет, очень дурно, но на самом деле — и это единственное, что важно, — мы могли бесповоротно потерять друг друга. Я была полностью сломлена, ненавидела себя самое и думала о самоубийстве…

— И я тоже, но тут, дорогой Джексон, появились вы, словно какое-то божество…

— Я очень рад, — прервал поток их речей Джексон. — И все будут очень рады. Вы ведь сообщите им? Или хотите, чтобы это сделал я?.. А может, вы думаете пока сохранить это в тайне?

— Вообще-то мы очень скоро уезжаем в Австралию, правда, дорогая?

— Да, милый Джексон, Кантор закончил здесь все свои дела…

— Ты — мое единственное дело, ангел мой.

— Так или иначе, скоро мы исчезнем отсюда и были бы благодарны, если бы вы сообщили всем, что мы уехали. Но конечно же, мы вернемся! Они нас не убьют, как вы думаете?

— Разумеется нет, — заверил их Джексон. — Все будут в восторге, возможно, даже сами приедут вас навестить!

— Боюсь, мы заставили всех немного поволноваться, но они ведь не очень беспокоились, правда?

— Нет, не очень, они вели себя вполне благоразумно, просто хотели знать, где вы. Я имею в виду вас, Мэриан…

— Ну конечно, ведь обо мне они ничего не знают — или знают? — вмешался Кантор. — Думаю, у них есть дела поважнее!

— Джексон, дорогой вы мой, я не сомневаюсь: поначалу они страшно волновались, но вы им скажите, что мы очень сожалеем о том, что приходится уезжать так поспешно…

— Когда вы уезжаете?

— Завтра, улетаем на самолете, но мы еще приедем. Я напишу Бенету письмо, все объясню… Он не очень волнуется, правда?

— О нет, нет…

— Джексон, приезжайте сюда прямо сейчас…

— Нет, не могу, — «Интересно, который теперь час?» — подумал он, — Но я так рад…

— А кстати, где вы находитесь?

— Я в Таре. А Бенет — в Пенне.

— Подождите минутку… Да, дорогая, да… Мэриан думает, что будет лучше, если она позвонит из аэропорта, а потом напишет письмо.

— Но что бы вы ни решили, — попросил Джексон, — ничего никому не говорите обо мне!

— Как же так, ведь вы же… Ладно, не важно. Мэриан позвонит, не беспокойтесь. И конечно же, позднее мы напишем Бенету. Ведь именно ему нужно написать, правда? Он простит нас, как вы считаете? Мы оба напишем ему…

— Да, — поддержал Джексон, — пожалуйста, напишите оба.

— Ах, конечно! Теперь это будет так легко, и вам мы тоже напишем. Куда вам писать — в Тару или в Пенн?

Джексон закрыл глаза — о боже! — потом открыл и сказал:

— Не могли бы вы держать связь со мной через Туана? Так будет проще: Бенет скоро уедет, а я… Мэриан знает адрес…

— Кто такой Туан? Прелестное имя…

— Послушайте, мои дорогие, мне пора. Завтра, когда вы подниметесь в воздух, я буду думать о вас…

— Но вы ведь хотели бы приехать к нам, мой милый брат, правда? Мы вернемся…

— Да, да, пусть у вас все будет хорошо, желаю вам счастья! Вы доставили мне большую, очень большую радость. И не забудьте, когда станете писать Бенету, обо мне — ни слова!

Джексон навел порядок в кухне, потом долго прибирал в сторожке. Это было нелегко. В спальне все было перевернуто вверх дном. Только сейчас до Джексона дошло, какая картина предстала тогда перед Бенетом. Неудивительно, что он… Конечно же, он ошибался, думал Джексон, ничего подобного на самом деле не было! «Может, мне просто остаться и объяснить ему, что произошло? А что, собственно, произошло?» Мысль о том, чтобы объяснять, извиняться, ползать перед Бенетом на коленях, показалась ему невыносимой. Кое-что из того, что написал Бенет, — например, что Джексон слишком часто помогает другим, — правда, хотя Джексон почти всегда ставил Бенета в известность и просил разрешения, а тот часто не проявлял никакого интереса к этому или его вообще не было дома. Джексон никогда ничего не делал в ущерб своим обязанностям по отношению к Бенету и никоим образом его не обманывал.

Ладно, во всем этом так, с ходу не разберешься. Некоторое время он продолжал раскладывать, расставлять по местам вещи и мыть посуду. Чудовищная боль теснила ему грудь. Навалилось все разом. Он достал два больших чемодана, сложил в них вещи, потом, поскольку многое в них не вошло, снова освободил и упаковал свои пожитки аккуратнее, после чего набил еще несколько пластиковых сумок. Сбегал в дом, посмотрел, не забыл ли он чего-нибудь. Ему казалось, он сходит с ума. Столько всяких дел… Он чуть не плакал, но постарался взять себя в руки.

Вернувшись в сторожку, он снова проверил свой багаж, перекинул через плечо пальто и макинтош, но тут же положил обратно. Что теперь? Нужно ли еще вернуться в дом? Ну разумеется, надо ведь все запереть и оставить ключи — он чуть не забыл об этом! И еще: должен ли он оставить Бенету в холле на видном месте записку: что-то объяснить, заявить, извиниться? Нет, ему нечего было сказать Бенету.