Дилеммы XXI века

Меньше знаешь – крепче спишь, и то, что вы не ищете, чаще всего и не находите. Так, только в последние десятилетия мы обнаружили, какое бесчисленное количество иногда берущих начало от наших генов вирусов существует, их значительная часть живёт в нашем организме как «балласт» или «безбилетники», то есть не обязательно как инфекционные агенты. Кроме того, были обнаружены вирусы обезьян, коз, кошек, овец, птиц и т. д. и т. п.

Однако в случае СПИДа можно говорить, возможно, даже правомерно, о первой человеческой пандемии лентивирусов. Основные свойства этого микрочудовища можно кратко перечислить следующим образом. (Здесь я частично придерживаюсь текста, возможно, лучшего справочника по СПИДу на сегодняшний день, опубликованного доктором М. Кохом в серии «SPEKTRUM»; этого человека, который был одним из моих друзей ещё до того, как произошёл всплеск СПИДа, я благодарю за непрерывный поток актуальных данных о ходе эпидемии.)

1. ВИЧ имеет «поисковые головки» (что-то типа «интеллектуального оружия»); он «притягивается» только к мембране определённых клеток нашего организма (в основном, к Т4-лимфоцитам, называемым также клетками-хелперами; их распад, вызванный вирусом, разрушает систему защиты организма: впоследствии банальные бактерии или грибы могут без особых усилий убить беззащитный организм).

2. Проникающая функция: вирус знает, как добраться до ядра клетки.

3. Одно из самых удивительных свойств сущности, которая всё ещё остаётся невидимой, даже увеличенная в миллионы раз, – это, пожалуй, когнитивная функция: вирус может «маскироваться», камуфлироваться, изменяя свою антигенную оболочку, и притом так быстро, что в заражённом организме в одно и то же время могут существовать несколько по-разному подготовленных в качестве антигенов вирусов. Вирус также умеет (предположительно) повернуть, или направить, определённые «воинские части» иммунитета против других эндогенных иммунологических единиц; при этом речь идёт, с одной стороны, о «дрейфе антигенов», с другой стороны, о гиперизменчивости. Как доказали работы Манфреда Эйгена, последовательности генов, которые могут размножаться, – называемые репликаторами – в своём поведении являются чрезмерно способными к преобразованию, если они уже делают так много репликационных ошибок (то есть мутаций), что достигают границы фазового пространства. Если они переходят через эту границу, происходит полное разрушение информации, то есть эти вирусы перестают существовать, но у самой границы фазового пространства они развивают максимальные адаптационные способности, то есть возможности оптимальной приспособляемости к окружающей среде. Поскольку для вируса СПИДа окружающей средой является содержимое клетки, в его случае вышесказанное означает, что ВИЧ крайне изменчив. Действительно, новые разновидности ВИЧ (ВИЧ‑2 и ВИЧ‑3) уже диагностируются у больных. Хотя мы не смеем говорить, что вирус «умный», но мы, собственно говоря, имеем право говорить о его познавательной способности, о его «способности восприятия» только в метафорически переносном смысле, потому что на самом деле мы слишком часто употребляем явно антропоцентрические термины для описания цепочки, состоящей из нескольких тысяч молекул, – ведь эта цепочка молекул не имеет центральной нервной системы, она даже не образует независимую клетку, как бактерия, – но такие термины прямо-таки напрашиваются, если кто-то хочет описать поведение вируса, как в анкете.

19 лет назад в своём эссе «Биология и ценности»[24] я представил следующее о неоднозначности поведения вируса:

«Когда камень падает в гравитационном поле, мы не говорим, что он принял решение о том, должен ли он ускорить своё падение или нет. Напротив, когда вирус приближается к клетке, мы оказываемся в области классификационной неопределённости. Ведь реакции вируса являются, с одной стороны, обычными каталитическими процессами между большими молекулами и белковыми полимерами, но с другой стороны, вирус „атакует“ клетку и разрушает её как паразит, который использует её энергию и её строительный материал для размножения. Если мы отстаиваем мнение, что вирус наверняка не принимает никаких ценностно-ориентированных решений, и таким же образом рассуждаем о бактериях, тогда возникают трудности с амёбами, а если не с амёбами, то с кольчатыми червями и т. д.». Далее в тексте я хотел показать, как антропоцентрические ценностные понятия в некотором смысле неотступно преследуют нас при описании гомеостатических, в особенности биологических, явлений, и что мы не можем провести чёткое разграничение между тем, что является «чисто физико-химическим», и тем, что «оценивается телеологически» во всём пространстве жизненных процессов. По сути, с «физикалистской» точки зрения не должно быть принципиального различия между смертью, вызванной падением метеорита, и смертью от СПИДа. Однако нам трудно мириться с «чисто физикалистским» объяснением, прежде всего, если мы имеем дело как раз не с опасностью падения метеорита, а с опасностью вируса.