Дилетант

Иван Степанович тут же вспомнил, как вкусно пахла девочка в длинной юбке с разрезом до бедра, ассистентка Ники, и непроизвольно облизнулся.

Картонные коробки около мусоропровода вновь приютили Олесю на ночь. На следующий день она вышла из подъезда — измученная борьбой с неудобствами в утренний холодок двора, под деревья с мокрыми листьями. Ночью шел дождь.

Двор оглашался воплями респектабельной мадам в серебряном парике.

— Тузик! — орала она. — Быстро домой!

Ранний час не смущал голосистую даму, она была уверена в своем праве распоряжаться сладким утренним сном многочисленных обитателей высотного дома. Ее жуткие, пронзительные крики разносились на всю округу.

— Тузик!!!

Через секунду Олеся увидела пресловутого Тузика. Крошечная собачонка размером с пипетку выкатилась к ногам Олеси, бойко тявкнула и взглянула на девушку из-под длинной коричневой челки. Шерсть на макушке у Тузика была собрана резинкой в хвостик.

— Девочка, — неожиданно тихо окликнула Олесю дама в парике. — Возьми его, пожалуйста.

— Взять? — переспросила Олеся.

— Хватай. Хватай, — едва шевеля губами, сказала дама и фальшиво улыбнулась Тузику, который сидел у голых ног незнакомки и не подозревал, откуда теперь исходит опасность. Но едва Олеся сделала движение в сторону маленькой собачки, та отпрыгнула и быстренько слиняла за дерево.

— Стой! — изумилась такой оперативности Олеся и бросилась в погоню.

Серебряная женщина держала правый фланг, контролируя три квадратных метра, но в подвижности явно проигрывала Тузику. И Олеся, метавшаяся по двору длинноногой ланью, тоже не успевала за перемещениями хитрого животного. Тузик воспринял гонки как милое утреннее развлечение. Он позволял девочкам приблизиться, но едва расстояние сокращалось до дециметра, со счастливым лаем пускался наутек. Но у всех бывают в жизни поражения — собака на какое-то мгновение замешкалась в детской песочнице, и этой секунды было достаточно для шустрой Олеси. Она свалилась на дичь сверху, прямо в мокрый песок, совсем забыв о том, что ей недоступны кран с горячей водой и мыло. Азарт погони овладел ею полностью.

Сердце Тузика бешено колотилось рядом с сердцем Олеси.

— Какой плохой мальчик! — погрозила пальцем мадам в парике, забирая веселое существо у победительницы соревнования. — Спасибо, что помогла. Тебе теперь придется пойти помыться.

Олеся обескураженно смотрела на свои грязные, в песке, руки и коленки.

— И вы каждую прогулку так носитесь?

— Почти, — вздохнула дама. — На вот.

Олеся не поверила глазам — женщина протягивала ей две десятки.

— Это мне?

— Ну конечно. Бери.

Щедрая мадам в обнимку с довольным Тузиком скрылась за дверью подъезда. Олеся прикидывала, как лучше использовать двадцать нечаянных рублей.

Глава 35

С подслеповатыми телефонистками Олеся больше не связывалась. Мужественно отодвинув в сторону мысль о восхитительном горячем пирожке с капустой и кофе из автомата (такое гастрономическое безумство продавали в холле почтамта), она купила пластиковую телефонную карточку, собираясь звонить и звонить на мобильник Игоря до тех пор, пока не отвалятся пальцы или не взорвется аппарат.

После семнадцати неудачных попыток Олеся сникла: проклятый сотовый не отвечал. Забрав карточку из прорези, Олеся вышла из зала переговорного пункта. Ноги сами привели ее к столику продавщицы. Несколько минут голодная Олеся безвольно стояла рядом, напряженно вздыхая и не в силах оторвать глаз от горы золотистых, жаренных в масле пирожков, рубль двадцать штука.

— Покупайте! — предложила женщина.

Олеся механически улыбнулась в ответ и отошла в сторону. На лотке с книгами красовался справочник «Желтые страницы Шлимовска».

— Можно посмотреть?

— Смотрите, — согласился продавец книг, мужчина в панамке, присутствие которой под сводами каменного почтамта было неоправданно. — Восемнадцать рублей.

Олеся быстро нашла телефоны шлимовской мэрии и, призвав на помощь все свои умственные способности, запомнила номер приемной. Он отличался от того номера, по которому Олеся иногда звонила отцу на работу — там присутствовали две тройки, она точно помнила. С цифрами, к несчастью, у нее были более напряженные отношения, чем с акварельными красками или клавишами фортепиано.

Пластиковая карточка опять плавно въехала в прорезь телефона-автомата. Через три гудка в трубке раздался вежливый женский голос:

— Да, я вас слушаю!

— Алло, можно поговорить с Сувориным? — Олеся волновалась, яростно давила в ладонях тяжелую телефонную трубку и даже забыла поздороваться. Она представила, как обрадуется сейчас отец.

— С Валерием Александровичем?

— Да, да! — громко крикнула Олеся.

— Девушка, знаете, это департамент социального развития. А вам, наверное, нужен телефон приемной?

— Социального развития, — упавшим голосом повторила Олеся. — Да, да, приемной! Вы мне скажете?

Она рефлекторно оглянулась в поисках карандаша и бумаги — запомнить с лету и на слух шесть цифр было практически непосильной задачей.