Дилетант

А что тогда говорить про молодого, умного, энергичного, в общем сверхположительного Игоря Шведова? Передача с ним могла стать украшением цикла.

Жена Игоря Олеся поразила Нику своей юностью. К готовой коллекции кандидатских жен Ника ожидала добавить полновесную даму лет двадцати пяти-тридцати, а напоролась на взъерошенного воробья с огромными глазами и большим ртом. Тонкая, стройная, с короткой растрепанной стрижкой Олеся выглядела лет на шестнадцать-семнадцать и заставила Нику мысленно ужаснуться своему возрасту. Она смотрела на шведовскую девочку-жену и чувствовала, как за спиной выстроились в ряд все ее годы и укоризненно буравят взглядом позвоночник. «Женщина всегда виновата в том, что не родилась лет на десять позже, — уныло подумала Ника. — В следующем году будет сорок два. От этого никуда не деться. Это так же необратимо, как последняя стадия туберкулеза».

Съемки прошли на редкость непринужденно и весело. Шведов не уставал острить и подбрасывал комплименты, глупышка Олеся смотрела на телевизионную знаменитость восторженно и затаив дыхание, не подозревая, что Ника сама втайне завидует ей. Закономерным был бы в таком случае звонок видеооператора Сергея Будника с паническим сообщением, что их пленку испортили в монтажной. Такое иногда случается. Но обошлось. По мнению Ники Серебровой, интервью с кандидатом Игорем Шведовым оказалось самым удачным и интересным.

Глава 7

— Что, сокол залетный, проблемы у тебя?

Платон держал на вилке крупную маслину, черную, как нефть, и через стол смотрел на Вадима. Стол, сервированный на веранде роскошного кирпичного дворца, потрясал великолепием средневековых оргий. Груды жареного мяса, развороченные безжалостным ножом пироги с вывалившейся сочной начинкой, туманно-серый язык под заливной бульонной гладью, капустный салат с рубиновыми каплями ледяной клюквы, помидоры, словно красные бильярдные шары, глянцевые синие сливы… С веранды открывался чудесный вид на уединенное лесное озеро, тихое и неподвижное в данный момент. Вадим развалился в плетеном кресле и, не притрагиваясь к еде, смотрел на Платона с затаенным интересом. Тот непрерывно подкладывал себе с многочисленных блюд куски пищи, подливал водки из графинчика, беззастенчиво хрустел кольцами едкого лука. «Когда ж ты нажрешься?» — думал Вадим.

— А какие у меня проблемы? Никаких.

— А что ж тогда в родной Шлимовск пожаловал? Не иначе как отсидеться.

— Ну, возможно. Просто отдохнуть. И ностальгия, понимаешь.

— Ностальгия, — усмехнулся Платон. Тыкнул, кхек-нул и потянулся за очередным лангетом.

— Как вообще дела в Шлимовске? — поинтересовался Вадим.

— Дела нормально. Вот, в выборах мэра буду участвовать. В роли тайной пружины, хе-хе. Кстати, не хочешь потрудиться? Пока будешь утолять тоску по малой родине?

— И что надо сделать?

— Да ерунду. И заплатят хорошо. Нужно кое-кому нервишки помотать.

— Каким образом?

— Украсть бабу с дитем.

— Это не мой профиль.

— А мой, что ли? Дадут десять тысяч. Купаться будешь в зелени, насмешливо улыбнулся Платон.

— В десяти тысячах не больно-то искупаешься. И что, только украсть?

— Смеешься. Конечно, не только. Но сначала недельки две подержать взаперти. Как раз для тебя, ты же в бегах. Вот и посидишь в подполье. Покараулишь.

— Нет, не хочу.

— А я хочу? Надо услугу оказать полезным людям. Женщина с ребенком отличный инструмент воздействия.

— Говорю, не мой профиль.

— Конечно, тебе банкиров подавай. Ладно, Вадим, не выпендривайся.

Вадим задумался. С Платоном ему ссориться не хотелось — слишком влиятельная личность. Провести две недели в обществе нервной мамаши с ребенком — хотелось еще меньше.

— Соглашайся, — подтолкнул мячик для гольфа Платон. Мячик медленно преодолел несколько метров нерешительности Вадима и упал в заготовленную лунку, поставив точку в его размышлениях. Десять тысяч долларов за несерьезную работу плюс две недели уединения, которое ему сейчас очень кстати, плюс расположение Платона — наверное, придется согласиться.

— Вот и славно, — понял Платон. — Я знал, что ты не откажешь. Зачем нам ссориться, правда, Вадик?

— Машину даешь?

— Все дам. И ключи от квартиры. Там все приготовлено. Жратва, хаггисы-маггисы.

— Какие хаггисы? — не понял Вадим.

— Ну, памперсы.

— Ребенок что, маленький? — Угу.

— Час от часу не легче.

— Тебе-то какая разница?

— Что за баба?

— Да девчонка. Соплей перешибешь. Каждый день после обеда гуляет со своим детенышем в городском парке. Маршрут один и тот же. Выбирает, где поменьше людей. Знаешь, дубовая аллея параллельно берегу водохранилища, начинается у кафе «Чио-Чио-сан»? Вот там — она курсирует битых три часа ежедневно. Там ее и возьмешь.

— Когда?

— Да хотя бы послезавтра. А завтра езжай в парк, посмотри на нее.

— А фотографию?

— Да зачем тут фотография? Нет у меня. Девчонка тощая, симпатичная, короткие светло-русые волосы, голубые глаза. Очень симпатичная, тебе понравится, хе-хе. Коляска ярко-синяя с желтыми мишками и автомобилями.

— Мишки, автомобили, — хмыкнул Вадим. — Тоже мне ориентировка.